|
Федор Иванович Тютчев
(1803 - 1873) |
Стихотворения (1824—1873) |
| |
|
Слыхал ли в сумраке глубоком
Воздушной арфы легкий звон,
Когда полуночь, ненароком,
Дремавших струн встревожит сон?..
То потрясающие звуки,
То замирающие вдруг...
Как бы последний ропот муки,
В них отозвавшися, потух!
Дыханье каждое Зефира
Взрывает скорбь в ее струнах...
Ты скажешь: ангельская лира
Грустит, в пыли, по небесах!
О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!
Минувшее, как призрак друга,
Прижать к груди своей хотим.
Как верим верою живою,
Как сердцу радостно, светло!
Как бы эфирною струею
По жилам небо протекло!
Но ах, не нам его судили;
Мы в небе скоро устаем, –
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем.
Едва усилием минутным
Прервем на час волшебный сон,
И взором трепетным и смутным,
Привстав, окинем небосклон, –
И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны. |
Т. 1. – 1966. – С. 9–10. |
|
|
| К Н.* |
Твой милый взор, невинной страсти полный,
Златой рассвет небесных чувств твоих
Не мог – увы! – умилостивить их –
Он служит им укорою безмолвной.
Сии сердца, в которых правды нет,
Они, о друг, бегут, как приговора,
Твоей любви младенческого взора,
Он страшен им, как память детских лет.
Но для меня сей взор благодеянье;
Как жизни ключ, в душевной глубине
Твой взор живет и будет жить во мне:
Он нужен ей, как небо и дыханье.
Таков горе́ духов блаженных свет,
Лишь в небесах сияет он, небесный;
В ночи греха, на дне ужасной бездны,
Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.
|
|
|
|
|
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный –
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила. |
Т. 1. – 1966. – С. 12. |
|
|
|
Душой весны природа ожила,
И блещет все в торжественном покое:
Лазурь небес, и море голубое,
И дивная гробница, и скала!
Древа кругом покрылись новым цветом,
И тени их, средь общей тишины,
Чуть зыблются дыханием волны
На мраморе, весною разогретом...
Давно ль умолк Перун его побед,
И гул от них стоит доселе в мире.
. . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . .
И ум людей великой тенью полн,
А тень его, одна, на бреге диком,
Чужда всему, внимает шуму волн
И тешится морских пернатых криком. |
Т. 1. – 1966. – С. 13 |
|
|
|
Вот арфа ее в обычайном углу,
Гвоздики и розы стоят у окна,
Полуденный луч задремал на полу:
Условное время! Но где же она?
О, кто мне поможет шалунью сыскать,
Где, где приютилась сильфида моя?
Волшебную близость, как бы благодать,
Разлитую в воздухе, чувствую я.
Гвоздики недаром лукаво глядят,
Недаром, о розы, на ваших листах
Жарчее румянец, свежей аромат:
Я понял, кто скрылся, зарылся в цветах!
Не арфы ль твоей мне послышался звон?
В струнах ли мечтаешь укрыться златых?
Металл содрогнулся, тобой оживлен,
И сладостный трепет еще не затих.
Как пляшут пылинки в полдневных лучах,
Как искры живые в родимом огне!
Видал я сей пламень в знакомых очах,
Его упоенье известно и мне.
Влетел мотылек, и с цветка на другой,
Притворно-беспечный, он начал порхать.
О, полно кружиться, мой гость дорогой!
Могу ли, воздушный, тебя не узнать? |
Т. 1. – 1966. – С. 14–15.
|
|
|
|
Уж солнца раскаленный шар
С главы своей земля скатила,
И мирный вечера пожар
Волна морская поглотила.
Уж звезды светлые взошли
И тяготеющий над нами
Небесный свод приподняли
Своими влажными главами.
Река воздушная полней
Течет меж небом и землею,
Грудь дышит легче и вольней,
Освобожденная от зною.
И сладкий трепет, как струя,
По жилам пробежал природы,
Как бы горячих ног ея
Коснулись ключевые воды. |
Т. 1. – 1966. – С. 16. |
|
|
|
Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,
И в оный час явлений и чудес
Живая колесница мирозданья
Открыто катится в святилище небес.
Тогда густеет ночь, как хаос на водах,
Беспамятство, как Атлас, давит сушу;
Лишь Музы девственную душу
В пророческих тревожат боги снах! |
Т. 1. – 1966. – С. 17. |
|
|
|
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, –
Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, –
Питайся ими – и молчи.
Лишь жить в себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, –
Внимай их пенью – и молчи!..
1830 |
Т. 1. – 1966. – С. 46. |
|
|
"Я помню время золотое..."* |
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.
И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит.
Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.
И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.
Ты беззаботно вдаль глядела...
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.
И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
1834 |
Т. 1. – 1966. – С. 56. |
|
|
|
Смотри, как облаком живым
Фонтан сияющий клубится;
Как пламенеет, как дробится
Его на солнце влажный дым.
Лучом поднявшись к небу, он
Коснулся высоты заветной –
И снова пылью огнецветной
Ниспасть на землю осужден.
О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый!
Какой закон непостижимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты!.
Но длань незримо-роковая,
Твой луч упорный преломляя,
Сверкает в брызгах с высоты.
1836 |
Т. 1. – 1966. – С. 78. |
|
|
|
Я встретил вас – и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло...
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенется в нас, –
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты...
Как после вековой разлуки,
Гляжу на вас, как бы во сне, –
И вот – слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, –
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь...
26 июля 1870 г. |
Т. 1. – 1966. – С. 223. |
|
|
«От жизни той, что бушевала здесь...»* |
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь...
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, – и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной. |
Т. 1. – 1966. – С. 225. |
|
|
«Все отнял у меня казнящий бог...»* |
Все отнял у меня казнящий бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Чтоб я ему еще молиться мог.
|
Т. 1. – 1966. – С. 226. |
Источник: Тютчев Ф. И. // Ф. И. Тютчев. Лирика: В 2 т. / АН СССР. – М.: Наука, 1966. – Т. 1–2. |
|
*Проблеск – впервые напечатано в альманахе «Урания» на 1826 г., стр. 147–148. Существует предположение, что стихотворение «вызвано воздушной (эоловой) арфой, бывшей у Раича...» (Р. Ф. Брандт. Материалы для исследования «Федор Иванович Тютчев и его поэзия». «Известия Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук», т. XVI, кн. 2, 1911, стр. 161).
Воздушная арфа – музыкальный инструмент в виде ящика, в котором натянуты струны, звучащие от движения воздуха. |
| |
*К Н. («Твой милый взор,
невинной страсти полный...») – впервые напечатано в СЛ на 1827 г., стр. 87–88, с датой «23 ноября 1824 г.». Кому посвящено стихотворение, не установлено. |
| |
*Весенняя гроза – впервые напечатано в Г, ч. I, 1829, № 3, стр. 151.
Геба (античн. миф.) – богиня вечной юности, служившая виночерпием на трапезе олимпийцев. Часто изображалась ласкающей Зевсова орла и подносящей ему в чаше нектар. Образ Гебы был очень распространен в искусстве и поэзии начала XIX в. В стихах Тютчева допущена своеобразная вариация мифа: поэт наделяет Гебу не кубком с божественным напитком, а кубком, наполненным громами. Тем самым Гебе как бы передаются функции Зевсова орла, который нередко изображался сжимающим молнии в когтях.
|
| |
*Могила Наполеона – впервые напечатано в Г, ч. II, 1829, № 8, стр. 86.
Первоначальным местом погребения Наполеона был остров Святой Елены, где он умер. В 1840 г. его останки были перевезены в Париж. Перун (устар.) – гром.
|
| |
* Cache-cache – игра в прятки ( франц.) – впервые напечатано в Г, ч. IV, 1829, № 17, стр. 50–51. |
| |
*Летний вечер – впервые напечатано в Г, ч. V, 1829, № 24, стр. 150. |
| |
*Видение – впервые напечатано в Г, ч. VII, 1829, № 34, стр. 144.
Атлас – согласно мифологическим представлениям древних греков, небесный свод опирается на плечи гиганта Атласа. |
| |
*Silentium! – Молчание! ( лат.). Впервые напечатано в газете «Молва», 1833, № 33, 16 марта, стр. 22. |
| |
*"Я помню время золотое..." – впервые напечатано в С, т. III, 1836, стр. 11–12.
Обращено к бар. Амалии Максимилиановне Крюденер, урожденной гр. фон Лерхенфельд (1808–1888). Увлечение поэта ею относится к первым годам его пребывания в Баварии. О «времени золотом» Тютчев вспомнил и в одном из поздних своих стихотворений, посвященных ей же, – «Я встретил вас – и все былое...» (1870). В 1825 г. А. М. Лерхенфельд вышла замуж за его сослуживца по русской дипломатической миссии в Мюнхене бар. А. С. Крюденера. Впоследствии, в 1836 г., поэт через посредство Крюденеров переслал И. С. Гагарину в Петербург рукописи своих стихотворений. |
| |
*Фонтан – впервые напечатано в С, т. III, 1836, стр. 9.
Стихотворение выражает характерную для Тютчева мысль об одновременном величии и бессилии человеческого разума. |
| |
*К. Б. («Я встретил вас – и все былое...») – впервые напечатано в журнале «Заря», 1870, № 12, стр. 26, с пометой после текста: «Карлсбад».
По свидетельству Я. П. Полонского, инициалы в заглавии обозначают сокращение переставленных слов «Баронессе Крюденер». См. изд. 8-е, стр. 638. В 1870 г., когда Тютчев встретился с нею в Карлсбаде, она была уже во втором браке за гр. Н. В. Адлербергом.
Я вспомнил время золотое – намек на стихотворение «Я помню время золотое...», также посвященное А. М. Крюденер. |
| |
| *«От жизни той, что бушевала здесь...» – впервые напечатано в изд. 1886 г., стр. 352–353.
В стихотворении «От жизни той, что бушевала здесь...» отразились впечатления Тютчева от его поездки в село Вщиж Брянского уезда Орловской губ., некогда бывшее удельным княжеством. Близ Вщижа сохранились древние курганы.
Намек на кровавые предания, связанные с историей Вщижа. |
| |
*«Все отнял у меня казнящий бог...» – впервые напечатано в изд. 1900 г., стр. 8.
Написано в 1873 г., во время предсмертной болезни поэта, и обращено к жене, Эрн. Ф. Тютчевой.
|
| |
|
|
|
