РАССКАЗ В. ПЕЛЕВИНА
«ПРОБЛЕМА ВЕРВОЛКА
В СРЕДНЕЙ ПОЛОСЕ»

Цель урока:
познакомить учащихся с личностью и творчеством одного из самых загадочных и противоречивых писателей современности — В. Пелевина, остановившись на рассказе «Проблема верволка в средней полосе». Проанализировать композицию рассказа с целью выявления авторской позиции.

Предлагается урок-беседа учителя с учениками о рассказе В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе», напечатанном в сборнике «Желтая стрела» (издательство «Вагриус», 1998).
Ведущая роль на уроке отводится учителю, но это роль не наставника, направляющего учеников к нужным ему выводам, а скорее участника, внимательно следящего за ходом беседы.

Виды работы на уроке.
Работа с текстом рассказа, работа с карточками.

Карточка №1
«Композиция — членение и взаимосвязь разнородных элементов или, иначе, компонентов литературного произведения... Композиция есть сложное, пронизанное многосторонними связями единство компонентов, созданное в процессе творчества... Все компоненты — как сложные, так и отдаленные друг от друга — находятся во внутреннем взаимодействии и взаимоотражении».[2]
С. М. Эйзенштейн говорил об одном из важнейших, с его точки зрения, способов организации композиции — монтаже, который состоит из такого целенаправленного соположения элементов повествования, когда они «неминуемо соединяются в новое представление, возникающее из этого сопоставления как новое качество».[3]

ХОД УРОКА

Раньше у нас действительно была в запасе
вечность, и мы жили как бы по песочным часам:
проходил день, год, век — мы переворачивали их,
и время начиналось заново, текло, как прежде.
А теперь оно стало словно вытекать из бытия,
вытекать, как кровь из раны...
Будущего может и не быть. XXI век может и не наступить.
И XX век может закончиться до двухтысячного года.[4]
Ю. Карякин, из книги «Многоликий Достоевский»

Учитель.
Виктор Пелевин — самый загадочный писатель современности. Он не дает интервью газетам, не появляется на светских тусовках, не разрешает себя фотографировать. Из интервью, данного писателем «Комсомольской правде» 25 августа 1999 года, можно узнать, что ему 37 лет, окончил Московский энергетический институт и Литературный институт. Служил в Военно-воздушных cилах. Первая публикация — в 1989 году. Книги Пелевина: «Чапаев и пустота», «Жизнь насекомых», «Омон Ра», «Желтая стрела», «Поколение „П“», «Диалектика переходного периода из Ниоткуда в Никуда», «Священная книга оборотня», «Раннее и неизданное».

О писателе Пелевине ходят слухи, что его вообще нет, а пишут книги несколько человек. Но что бы там ни говорили, книги существуют, они имеют как своих горячих поклонников, так и стойких противников.

Прежде чем обратиться к рассказу В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе», еще раз вернемся к такому понятию, как литература постмодернизма. Литература конца 90-х годов XX века являет собой порой кажущееся хаотичным множество течений и имен. Она постоянно развивается и обновляется, поражая нас причудливостью своих форм. Одной из таких «выдумок» современных писателей явилась фантазийность, «fantasy». Это может быть подсознательная попытка объяснить, дать свое истолкование тому, что требует объяснения.

Как нам представляется, рассказ В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе» является примером такой фантазии, попытка разобраться в которой и будет темой нашего урока.

Первая учебная ситуация

Работа с карточкой

Что можно сказать о писателе, чье творчество вызывает такие противоречивые мнения?

Какая точка зрения вам кажется более справедливой?

Запишите свое мнение либо справа, либо слева. Карточка заполняется в конце урока.

Карточка №2

1. «Пелевин — пеленки компьютерного подсознания. Желаю партии любителей Пелевина стать круче, чем партия любителей пива». Поэт А. Вознесенский 2. «Я не могу читать книги Пелевина, ибо люблю писателей, имеющих свой стиль». Писатель Егор Радов 3. «Наиболее авторитетный приговор наиболее авторитетных людей состоит в том, что Пелевин этот — он для черни непосвященной». И. Роднянская, лит. критик

1. «Пелевин возвращает русской литературе главное достоинство: ЧИТАТЕЛЯ. Пелевина читают люди, которые: а) не брали в последние годы никаких книг, кроме телефонных; б) являются социально и эстетически активными членами общества... Привет Пелевину — ясному солнышку нашей литературы. Вяч. Курицин, лит. критик 2. «Тексты Пелевина, с их четырежды руганным, а по мне — отвечающим внутренней задаче языком, спокойно встраиваются в... ряд великих, значительных... сочинений... изъясняющих то, что с нами происходит... И вот в чем я уверена: он — писатель некоммерческий... Пелевин, сколько бы ни выискивались источники его „коллажей“, думает сам, своей головой, и, главное, думает первым делом для себя, а потом уже для нас, для тех, в кого целит». И. Роднянская, лит. критик

Вторая учебная ситуация

Работа с названием

Какие ассоциации вызывают у вас слова верволк, средняя полоса в названии рассказа В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе»?

Ассоциации
Верволк	Средняя полоса
(Вервольф) оборотень, человек, который способен «превращаться в волка», «...русский парень указывает на происхождение феномена, а романоязычная приставка помещает его в общеевропейский культурный контекст»         загадка	Российская глубинка, провинция, центр России         реальность

Соединяя в названии несоединимые вещи (оксюморон), автор погружает нас в мир абсурда, нелепости. Загадочность, неясность происходящего в рассказе поможет исследовать анализ композиции рассказа.

Учитель. Обратимся к композиции рассказа В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе», так как анализ композиции, на наш взгляд, поможет раскрыть своеобразие и сложность прозы В. Пелевина, особенности ее психологизма, выяснить своеобразие авторской концепции.

Рассматривая построение рассказа, мы опираемся на суждения С. М. Эйзенштейна об одном из важнейших, с его точки зрения, способов организации композиции — о монтаже. (Обращаемся к карточке № 1.)

Не случайно В. Шкловский замечает, что «...без монтажа, без противопоставления нельзя написать вещь, по крайней мере, нельзя хорошо написать».[5] Анализ монтажного принципа композиции рассказа «Проблема верволка в средней полосе» позволяет, как мы пытаемся показать, выяснить своеобразие выражения авторской концепции В. Пелевина, тем более что «проза Пелевина, что называется, очень кинематографична: картинку он выписывает так, словно не в жанре художественного слова работает, а сочиняет режиссерский сценарий... По первым страницам „Жизни насекомых“ можно учить студентов-киношников основам монтажа».[6]

Подобный анализ требует выделения монтажных единиц. Мы согласны с В. Кожиновым, что «...компонентом произведения является отдельная сцена... Сцена слагается обычно из ряда компонентов (например, в нее входят пейзаж, разговор, событие). Но на протяжении сцены так или иначе сохраняется единый ракурс изображения, одна точка зрения... Понятно, что в отдельной сцене осуществляется взаимодействие ряда мельчайших компонентов, а композиция целого произведения есть сложная связь и взаимодействие ряда сцен».[7]

На сколько частей можно разделить рассказ? Озаглавьте их.
(На 5 частей, которым мы даем условные названия: «Воображение и реальность», «Выбор дороги», «Превращение», «Верволки в средней полосе», «Зов судьбы».)

Каждая часть заключает в себе ряд сцен и абзацев, из соотношения которых раскрывается истинный смысл происходящего. Рассматривая соположение сцен, частей рассказа В. Пелевина, мы воспользуемся замечанием В. Шкловского о том, «что называется монтаж, изменение смысла сцены благодаря тому, где ее помещают, она находится рядом с той или рядом с другой сценой, моментом жизни».[8]

Часть первая «Воображение и реальность» знакомит нас с главным героем рассказа, который оказался в окружении «глухого запустения соседних, уже безымянных, деревень». Анализ пейзажа в этой части приводит нас к мысли о «перевернутости» мира.

Какой представлялась в воображении поездка главному герою?
(«Завалинка», на которой «мирно сидят выжившие из ума старухи», «кругом растет подсолнух», старики «тихо играют в шахматы».)

Что увидел Саша в реальности?
(«Жидкий лес, какой-то нездоровый, как потомство алкоголика... Все росло как бы с натугой и надрывом... будто выросло, испугавшись чьих-то окриков... Неприятные места, словно подготовленные к сносу с лица земли».)

К какой мысли приводит нас соположение представляемой героем картины и увиденным им в реальности?
(К мысли о вырождении русских деревень, о пустоте, наполняющей их, о небытии, в которое превращается бытие, «раненное нами», людьми.)

Вторая часть рассказа названа нами «Выбор дороги». Мотив дороги, выбора пути традиционен для русской литературы (Н. Гоголь. «Мертвые души»; Н. Некрасов. «Кому на Руси жить хорошо»; Н. Лесков. «Очарованный странник» и т. д.).

Вспомните русские народные сказки, в которых герой останавливается у развилки, выбирая дорогу, по которой пойдет, — к счастью или к горю?

Главный герой рассказа «Проблема верволка в средней полосе» тоже оказывается перед выбором, его ведет слабый, неопределенной природы свет, он и приводит Сашу к поляне, на которой находятся люди.

Обычные ли это люди?
(Да, на первый взгляд. «Мужчина в кроссовках», девочка в спортивном костюме «с адидасовской лилией на груди». Люди из нашего с вами мира.)

Что странно в них?
(Странно то, о чем они говорят. Они говорят о «зове», который якобы услышал Саша.)

Сополагая сцену поиска дороги главным героем с разговором на поляне, можно предположить, что Саша выбрал «не ту дорогу» (а тогда какую же?), шел через черный, страшный лес, «следуя зову», который он услышал, почувствовал, понял. Значит, главный герой пришел туда, куда он должен был прийти, а вовсе не заблудился — такой смысл рождается из сопоставления сцен во 2-й части рассказа «Выбор дороги».

Часть третья — «Превращение», она представляется нам наиболее важной в рассказе, так как именно в ней мы увидим то, к чему шел главный герой, зачем его «звали».

Люди на поляне, отхлебнув из баночки («в таких продают майонез») эликсир, превращаются в волков.

В чем сущность перемен, произошедших с главным героем рассказа?
(Перемены внешние — человек превратился в волка.)

Это ли главное?
(Нет! Главное — «метаморфоза... в самосознании... Изменение в самосознании касалось смысла жизни: он подумал, что люди способны только говорить о нем, а вот ощутить смысл жизни, так же как ветер или холод, они не могут. А у Саши такая возможность появилась, и смысл жизни чувствовался непрерывно и отчетливо, как некоторое вечное свойство мира...»)

Герой превратился в волка, ощутил «вкус жизни», «вкус», людьми утерянный.

Какой теперь ему, человеку-волку, видится «темная и пустая дорога», по которой он шел, будучи человеком?

Полной жизни! «...Сейчас он всюду замечал жизнь: вдоль дороги сновали полевые мыши... реактивными истребителями промчались два зайца, оставив густой след запаха, по которому было ясно, что они насмерть напуганы, а один вдобавок полный идиот». Так, значит, только став волком, человек стал ощущать смысл жизни — такое представление появляется из соположения сцен в 3-й части рассказа «Превращение».

Сопоставим последнюю сцену 3-й части рассказа с первой сценой четвертой части, которую мы назвали «Верволки в средней полосе». Сцена стремительного бега волков-людей, полных жизни и движения, сменяется сценой описания деревни, в которой живут люди: «...крашеные домики... облепленные телеантеннами и курятниками, гаражи из ворованной жести и косой парфенон клуба, перед которым брел в никуда отвергнутый вождь, — все это казалось даже не декорацией к реальности, а пародией на декорацию».

К какой мысли приводит нас монтаж этих сцен?
(К мысли о том, что у людей-волков — жизнь, а у жителей деревни — «пародия на декорацию».)

В последней сцене 4-й части Саша-волк жалеет «старого волка, которого он загрыз в люди». Загрызть можно насмерть, но «загрызть в люди»?

Почему Саша-волк жалеет человека?
(Потому что верволки ощущают, чувствуют смысл жизни. Они живут и наслаждаются этой жизнью.)

А люди?
(А люди владеют «домиками, курятниками, гаражами из ворованной жести». «Все это казалось даже не декорацией к реальности», сосредоточенной в середине площади, а пародией на такую декорацию. Деревня «напоминала состоящий из множества водонепроницаемых отсеков корабль: когда настала ночь и на улицы, которых было всего три, хлынула темнота, дома задраились изнутри... Никакой деревни уже не было, а было несколько близко расположенных пятен света посреди мировой тьмы».

Пятая часть рассказа — «Зов судьбы», она возвращает нас к «зову», услышанному главным героем во 2-й части.

О чем говорит Саше вожак?
(Он говорит о том, что только оборотни — реальные люди. «Если ты посмотришь на свою тень, ты увидишь, что она человеческая. А если ты своими волчьими глазами посмотришь на тени людей, ты увидишь тени свиней, петухов, жаб...»)

Соотнесем сцену со сценами из 1-й и 2-й частей рассказа, в которых мы видим места, «словно подготовленные к сносу с лица земли», «покинутые избы», напоминающие больше «экспозицию этнографического музея, чем человеческие жилища». На улицах деревень нет людей, лишь «прошла бабка в черном», «веснушчатая пухлая рука» невидимой кассирши отсчитывает сдачу в кассе деревенского клуба; дед, свистевший «соловьино-разбойничьим посвистом» в полупустом зале; пьяные голоса местной молодежи.

Что стало с людьми, что случилось с безымянными деревнями?
( Человек из Нomo sapiens превращается в верволка.)

Что дает такое превращение человеку, от чего он бежит?
(Он бежит от цивилизации в природу, к свободе, любви, к ощущению смысла жизни; он бежит от «фонаря под жестяным конусом» к мелодии, которая, казалось, «исходила прямо от Луны...».)

Учитель. Вспомним произведение, относящееся к постмодернистской литературе, в котором автором затрагиваются те же проблемы невозможности существования человека в цивилизованном мире и, как следствие, бегство от него.

Ученики называют повесть Л. Петрушевской «Новые Робинзоны».

Можно ли назвать рассказ В. Пелевина «Проблема верволка в средней полосе» рассказом-антиутопией, «алармистским» сочинением, рассказом-предупреждением о том, что с нами, людьми, будет, если не прислушаемся мы к голосу сердца нашего, к душе нашей?
(Можно. Рассказ завершает фраза: «На горизонте возникали игрушечные дома надвигающегося города».)

А легко ли «сломать игрушку»?
(Да.)

Третья учебная ситуация

Монтаж

Учитель. Обратимся к эпиграфу, к названию урока. Сопоставим его с тем, о чем мы говорили, анализируя монтаж сцен рассказа, рождающий новые смыслы, новые представления. «Смонтируем» эпиграф, название и содержание рассказа В. Пелевина.

Что дает этот монтаж?
(И эпиграф, и название, и рассказ «кричат о нашей с вами жизни», «раненном нами бытии». И если следующий век не наступит, то не наступит он из-за нас.)

Источник: Маранцман В. Г. Русская литература последних десятилетий. Конспекты уроков для учителя. 11 класс. — М.: Просвещение, 2007.