МАРИНА ИВАНОВНА ЦВЕТАЕВА
(1892 – 1941)
Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве, в семье выдающегося филолога, профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева, основателя
Музея изящных искусств, и Марии Александровны Мейн, «страстной музыкантши», любившей писать стихи. В
«Автобиографии» Цветаева писала: «Страсть к
стихам — от матери, страсть к работе и к природе — от обоих родителей...»
Сначала Цветаева училась в 4-й Московской гимназии, затем, с 1902 года, во французском интернате в Лозанне (Швейцария). Из-за болезни матери несколько детских
лет провела за границей — в Италии, во Франции, в Германии. После смерти матери училась в Московской гимназии и переменила несколько гимназий.
Стихи начала писать в пятилетием возрасте и сразу на трех языках — по-русски, по-французски и по-немецки. Занятиям литературой способствовала атмосфера
родительского дома, в котором царил культ античного и германского искусства. Всюду — на шкафах, на книжных полках стояли бюсты античных героев и богов.
Античная мифология с детства вошла в быт, в чувства и в сознание Цветаевой.
В 1910 году Цветаева выпустила книгу стихов «Вечерний альбом», а в 1912 году вышел в свет новый ее стихотворный сборник «Волшебный фонарь». В этом же году
у Марины Ивановны родилась дочь Ариадна. Первая книга была встречена вполне доброжелательно, а вторая — более сдержанно. На следующий год появился сборник
«Из двух книг». В 1915 году Цветаева собрала книгу «Юношеские стихи» (она осталась неизданной), в которую вошли такие стихотворения, как
«Моим стихам, написанным так рано...»,
«Идешь, на меня похожий...»,
«Бабушке»,
«Мне нравится, что вы больны не мной...»,
«С большою нежностью — потому...». В них видна беспощадная искренность и свежесть чувства. Цветаева тогда победительно верила в свою большую поэтическую
судьбу («Моим стихам, как драгоценным винам,/Настанет свой черед»). И хотя жизнь сразу представлялась ей трагичной («И пусть тебя не смущает/Мой
голос из-под земли...») и она много стихов посвятила смерти («С большою нежностью — потому,/Что скоро уйду от всех...»), Цветаева хотела вписать себя
в историю поэзией и самим существованием: «Я тоже была, прохожий!» Эта жажда жизни прорывается вопреки юношески преувеличенным думам о смерти.
С ней связано и стремление к героическому, которое Цветаева усиленно искала в истории, в литературе, в своей родословной. В одном из стихотворений она
вспомнила о двух своих бабках — простой сельской попадье и гордой польской панне:
Обеим бабкам я вышла — внучка:
Чернорабочий — и белоручка!..
А в стихотворении «Бабушке» она нарисовала поэтический портрет юной польки ее бабушки, носившей в своем сердце «мятеж», перешедший и к внучке.
Цветаева вошла в литературу бунтарем, любящим дерзко дразнить публику, бросать вызов устоявшимся литературным вкусам и пристрастиям. В ее стихах, отличавшихся
необыкновенной энергией выражения, сначала торжествовала пушкинская прозрачность, заново ожила обновленная поэзия русского XVIII века. Она играла словом,
обнажая его корневую суть, смело владела рифмами и ритмами. «Марина Цветаева,— писал хорошо знавший ее Илья Эренбург,— совмещала в себе старомодную учтивость
и бунтарство, пиетет(1) перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».
1. Пиете́т (от немецкого Pietat, восходящего к латинскому pietas (pietatis) — благочестие) — глубокое уважение, почтительное отношение к кому-либо или чему-либо.
Ее поэтическая дерзость отчетливо видна, например, в стихотворении «Мне нравится, что вы больны не мной...». В нем говорится о том, что женщине,
готовой любить, нравится, что она не любима и не любит, но за этими словами раскрывается душа, жаждущая горячей и могучей любви:
Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Цветаева может» необычно оставить отрицание в одной строке, а перенести слово, к которому оно относится, на другую:
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе...
Или придумать новое слово:
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной...
Или поставить ямбическое ударение на самом отрицании, интонационно выделив его и подчеркнув цезуру (стиховую паузу):
За солнце, не у нас над головами...
В финальной строфе стихотворения она с сожалением посетует, что все, что она написала о любви, «увы», произошло не с ней и не с ее собеседником:
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами!
Большим поэтическим достижением Марины Цветаевой стала книга «Версты», которая была закончена в 1916 году, но вышла в двух книгах спустя несколько лет.
В ней и в примыкающих к сборнику стихах (
«Никто ничего не отнял...», «Ты запрокидываешь голову...»», «Откуда такая нежность?..»,
«За девками доглядывать, не скис...») современники почувствовали значительно возросшее мастерство Цветаевой. Это относится как к стихотворениям,
посвященным поэту О. Э. Мандельштаму («Никто ничего не отнял...», «Ты запрокидываешь голову...», «Откуда такая нежность...»), так и к циклу
«Стихи о Москве». В нем Москва предстала в своих древних, религиозных и фольклорных истоках. Вся ее атмосфера настояна на святых воспоминаниях
и святых реликвиях народа:
На каторжные клейма,
На всякую болесть —
Младенец Пантелеймон
У нас, целитель, есть...
Вместе с Москвой — сердцевиной России вошла в «Стихи о Москве» и вся Россия с ее фольклором, живоносными традициями, религией, природой и народом.
В кругу этих тем и образов Цветаева поместила и себя, справедливо полагая, что ее судьба неотрывна от народной, от ее примет и образов-символов:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Отныне народная стихия не уйдет из стихов Цветаевой и с особенной мощью отзовется в поэмах «Царь-Девица», «На красном коне», «Мо́лодец», «Переулочки»,
написанных в начале 1920-х годов.
Годы революции стали годами стремительного творческого роста Цветаевой и одновременно трудным — и материально, и духовно — временем. Цветаева жила в Москве
и бедствовала. Октябрьской революции она не приняла. Ее муж, Сергей Эфрон, сражался в Добровольческой белой армии. От него три года не было вестей. Из
троих детей Цветаевой одна дочка умерла от истощения в приюте. Остались двое: дочь Ариадна и сын Мур. Тоскуя о муже, Цветаева в 1917—1920 годах написала
книгу стихов «Лебединый стан», которая вышла в России только в 1990 году. Несмотря на трудные жизненные обстоятельства, Цветаева не бросает пера. В это
время она написала цикл романтических пьес («Червонный Валет», «Метель», «Фортуна», «Приключение», «Каменный ангел», «Феникс» (другое название — «Конец
Казановы») и др.).
С 1922 года начался заграничный период творчества Марины Цветаевой. Она выехала к мужу, сначала в Берлин, затем в Прагу. Там у нее родился сын Георгий.
Через три года она переселилась в Париж. По-прежнему много писала, особенно о разлуке с Родиной, и выпустила несколько книг («Стихи к Блоку», «Разлука»,
«Психея. Романтика», «Ремесло»). Сюда же надо отнести поэмы: «Поэма заставы», «Крысолов. Лирическая сатира», «Лестница», «Поэма Воздуха», «С моря»,
«Попытка Комнаты», «Новогоднее», «Красный бычок», «Перекоп», «Егорушка», «Поэма Горы» и «Поэма Конца». Две последние образовали дилогию, которую
Б. Л. Пастернак назвав «лучшею в. мире поэмой о любви». В эмиграции были созданы трагедии на античные темы — «Тезей» (первое название — «Ариадна»)
и «Федра». В 1928 году вышел последний заграничный сборник стихотворений «После России. 1922—1925».
Наряду со стихами и пьесами Цветаева много работает над прозой («Музей Александра 111», «Дом у старого Пимена», «Сказка матери», «Кирилловна»). Много сил
она отдает критической эссеистике. Ей принадлежат такие значительные книги и статьи, как «Мой Пушкин», «Поэт о критике», «Искусство при свете совести»,
«Эпос и лирика современной России».
Прозе Цветаевой присущи те же черты, что и ее поэзии,— напряженность мысли, повышенная эмоциональность и дисгармония стиля, усиленная метафоричность,
разрыв слов на слоги и т. д.
В 1939 году Марина Цветаева вместе с сыном вернулась на Родину. Ее дочь Ариадна и муж возвратились раньше, но судьба их была печальной: Ариадна попала в
лагерь, затем в ссылку, Сергей Эфрон был расстрелян в 1941 году, уже после возвращения Марины Цветаевой.
Россия встретила Цветаеву безжалостно. Она не могла найти пристанища и была разлучена со своими близкими. Работа над переводами плохо оплачивалась и
совсем не приносила удовлетворения. Ее уходящая жизнь была уже угадана в ранних горьких и мудрых строках из стихотворения «Пригвождена»:
Пересмотрите все мое добро,
Скажите — или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке — лишь горстка пепла!
Летом 1941 года Марина Ивановна Цветаева оказалась в эвакуации, в Елабуге. Ее отношения с сыном крайне осложнились, работы не было никакой, и 31 августа
1941 года, не выдержав жизни, она добровольно ушла из нее. С ней вместе отлетел ее ищущий истины, мятущийся, беспокойный поэтический дух.
Источник: Литература. 9 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
Из цикла «СТИХИ О МОСКВЕ»[
2]
ОБЛАКА — ВОКРУГ...
М. И. Цветаева[
3]
1
Облака — вокруг,
Купола — вокруг.
Надо всей Москвой
— Сколько хватит рук! —
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!
В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой мне
Будет радостно —
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Ты постом — говей,
Не сурьми бровей
И все сорок — чти́ —
Сороков церквей.
Исходи пешком — молодым шажком! —
Всё привольное
Семихолмие.[
4]
Будет тво́й черед:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же — вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние
На Ваганькове.
31 марта 1916
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия).
ИЗ РУК МОИХ — НЕРУКОТВОРНЫЙ ГРАД...
М. И. Цветаева[
5]
2
Из рук моих — нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат.
По це́рковке — все́ сорок сороков,
И реющих над ними голубков;
И Спасские — с цветами — ворота́,
Где шапка православного снята;[
6]
Часовню звёздную — приют от зол —
Где вытертый — от поцелуев — пол;
Пятисоборный несравненный круг
Прими, мой древний, вдохновенный друг.
К Нечаянныя Радости в саду
Я гостя чужеземного сведу.[
7]
Червонные возблещут купола,
Бессонные взгремят колокола,
И на тебя с багряных облаков
Уронит Богородица покров,
И встанешь ты, исполнен дивных сил...
— Ты не раскаешься, что ты меня любил.
31 марта 1916
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия).
СЕМЬ ХОЛМОВ — КАК СЕМЬ КОЛОКОЛОВ!..
М. И. Цветаева
7
Семь холмов — как семь колоколов!
[8]
На семи колоколах — колокольни.
Всех счётом — сорок сороков.
Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный день
Иоанна родилась Богослова.
[9]
Дом — пряник, а вокруг плетень
И церковки златоголовые.
И любила же, любила же я первый звон,
Как монашки потекут к обедне,
Вой в печке, и жаркий сон,
И знахарку с двора соседнего.
Провожай же меня весь московский сброд,
Юродивый, воровской, хлыстовский!
Поп, крепче позаткни мне рот
Колокольной землёй московскою!
8 июля 1916. Казанская
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
МОСКВА! — КАКОЙ ОГРОМНЫЙ...
М. И. Цветаева
8
— Москва! — Какой огромный
Странноприимный дом![
10]
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придём.
Клеймо позорит плечи,
За голенищем нож.
Издалека-далече
Ты всё же позовёшь.
На каторжные клейма,
На всякую болесть —
Младенец Пантелеймон[
11]
У нас, целитель, есть.
А вон за тою дверцей,
Куда народ валит, —
Там Иверское сердце
Червонное горит.[
12]
И льётся аллилуйя[
13]
На смуглые поля.
Я в грудь тебя целую,
Московская земля!
8 июля 1916. Казанская
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
КРАСНОЮ КИСТЬЮ...
М. И. Цветаева
9
Красною кистью
Рябина зажглась.[
14]
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.[
15]
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
16 августа 1916
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
ТОСКА ПО РОДИНЕ! ДАВНО...
М. И. Цветаева[
16]
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно –
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что – мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной – непременно –
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться – мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично – на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья – он,
А я – до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всe – равны, мне всe – равно,
И, может быть, всего равнее –
Роднее бывшее – всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты – как рукой сняло:
Душа, родившаяся – где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей – поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все – равно, и все – едино.
Но если по дороге – куст
Встает, особенно – рябина...
3 мая 1934 (
см. видео: стихотворение читает А.Б. Фрейндлих)
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
Из цикла «Бессонница»
ВОТ ОПЯТЬ ОКНО...
М. И. Цветаева[
17]
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может - пьют вино,
Может - так сидят.
Или просто - рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Не от свеч, от ламп темнота зажглась:
От бессонных глаз!
Крик разлук и встреч -
Ты, окно в ночи!
Может - сотни свеч,
Может - три свечи...
Нет и нет уму
Моему покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
23 декабря 1916
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
РОДИНА
М. И. Цветаева[
18]
О, неподатливый язык!
Чего бы по̀просту — мужик
Пойми, певал и до меня:
— Россия, родина моя!
Но и с калужского холма
Мне открывалася она —
Даль — тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
Даль, прирожденная как боль,
Настолько родина и столь
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее с собой несу!
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: вернись
Домой! Со всех до горних звезд
Меня снимающая мест.
Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь —
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —[
19]
Гордыня, родина моя!
12 мая 1932
Источник: М. И. Цветаева. Стихотворения и поэмы. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1990 (Б-ка поэта. Большая серия). (
вернуться к уроку)
СТИХИ К БЛОКУ
М. И. Цветаева[
20]
1
Имя твоё — птица в руке,
Имя твоё — льдинка на языке,
Одно единственное движенье губ,
Имя твоё — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту,
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щёлканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт его нам в висок
Звонко щёлкающий курок.
Имя твоё — ах, нельзя! —
Имя твоё — поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твоё — поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим — сон глубок.
15 апреля 1916
Источник: Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 томах. — М.: Эллис Лак, 1994. (
вернуться к уроку)
