В. А. Жуковский. Эолова арфа
Литература для школьников
 
 Главная
 Зарубежная  литература
 Жуковский В. А.
 
В.А.Жуковский. Портрет работы художника П.Ф.Соколова, 1820-е гг. Музей Тропинина, Москва.
 
 
 
 
 
 
 
Василий Андреевич Жуковский
(1783 – 1852)
 
ЭОЛОВА АРФА[1]
Баллада
      Владыко Морвены[2],
Жил в дедовском замке могучий Ордал;
      Над озером стены
Зубчатые замок с холма возвышал;
      Прибрежны дубравы
      Склонялись к водам,
      И стлался кудрявый
Кустарник по злачным окрестным холмам.

      Спокойствие сеней
Дубравных там часто лай псов нарушал;
      Рогатых еленей
И вепрей и ланей могучий Ордал
      С отважными псами
      Гонял по холмам;
      И долы с холмами,
Шумя, отвечали зовущим рогам.

      В жилище Ордала
Веселость из ближних и дальних краев
      Гостей собирала;
И убраны были чертоги пиров
      Еленей рогами;
      И в память отцам
      Висели рядами
Их шлемы, кольчуги, щиты по стенам.

      И в дружных беседах
Любил за бокалом рассказы Ордал
      О древних победах
И взоры на брони отцов устремлял:
      Чеканны их латы
      В глубоких рубцах;
      Мечи их зубчаты;
Щиты их и шлемы избиты в боях.

      Младая Минвана
Красой озаряла родительский дом;
      Как зыби тумана,
Зарею златимы над свежим холмом,
      Так кудри густые
      С главы молодой
      На перси младые,
Вияся, бежали струей золотой.

      Приятней денницы
Задумчивый пламень во взорах сиял:
      Сквозь темны ресницы
Он сладкое в душу смятенье вливал;
      Потока журчанье —
      Приятность речей;
      Как роза дыханье;
Душа же прекрасней и прелестей в ней.

      Гремела красою
Минвана и в ближних и в дальних краях;
      В Морвену толпою
Стекалися витязи, славны в боях;
      И дщерью гордился
      Пред ними отец...
      Но втайне делился
Душою с Минваной Арминий-певец.

      Младой и прекрасный,
Как свежая роза — утеха долин,
      Певец сладкогласный...
Но родом не знатный, не княжеский сын:
      Минвана забыла
      О сане своем
      И сердцем любила,
Невинная, сердце невинное в нем.



      На темные своды
Багряным щитом покатилась луна;
      И озера воды
Струистым сияньем покрыла она;
      От замка, от сеней
      Дубрав по брегам
      Огромные теней
Легли великаны по гладким водам.

      На холме, где чистым
Потоком источник бежал из кустов,
      Под дубом ветвистым —
Свидетелем тайных свиданья часов —
      Минвана младая
      Сидела одна,
      Певца ожидая,
И в страхе таила дыханье она.

      И с арфою стройной
Ко древу к Минване приходит певец.
      Все было спокойно,
Как тихая радость их юных сердец:
      Прохлада и нега,
      Мерцанье луны,
      И ропот у брега
Дробимыя с легким плесканьем волны.

      И долго, безмолвны,
Певец и Минвана с унылой душой
      Смотрели на волны,
Златимые тихо блестящей луной.
      «Как быстрые воды
      Поток свой лиют —
      Так быстрые годы
Веселье младое с любовью несут».

      «Что ж сердце уныло?
Пусть воды лиются, пусть годы бегут,
      О верный! о милый!
С любовию годы и жизнь унесут.» —
      «Минвана, Минвана,
      Я бедный певец;
      Ты ж царского сана,
И предками славен твой гордый отец».

      «Что в славе и сане?
Любовь — мой высокий, мой царский венец.
      О милый, Минване
Всех витязей краше смиренный певец.
      Зачем же уныло
      На радость глядеть?
      Все близко, что мило;
Оставим годам за годами лететь».

      «Минутная сладость
Веселого вместе, помедли, постой;
      Кто скажет, что радость
Навек не умчится с грядущей зарей!
      Проглянет денница —
      Блаженству конец;
      Опять ты царица,
Опять я ничтожный и бедный певец».

      «Пускай возвратится
Веселое утро, сияние дня;
      Зарей озарится
Тот свет, где мой милый живет для меня.
      Лишь царским убором
      Я буду с толпой;
      А мыслию, взором,
И сердцем, и жизнью, о милый, с тобой».

      «Прости, уж бледнеет
Рассветом далекий, Минвана, восток;
      Уж утренний веет
С вершины кудрявых холмов ветерок».—
      «О нет! то зарница
      Блестит в облаках;
      Не скоро денница;
И тих ветерок на кудрявых холмах».

      «Уж в замке проснулись;
Мне слышался шорох и звук голосов». —
      «О нет! встрепенулись
Дремавшие пташки на ветвях кустов». —
      «Заря уж багряна». —
      «О милый, постой». —
      «Минвана, Минвана,
Почто ж замирает так сердце тоской?»

      И арфу унылый
Певец привязал под наклоном ветвей:
      «Будь, арфа, для милой
Залогом прекрасных минувшего дней;
      И сладкие звуки
      Любви не забудь;
      Услада разлуки
И вестник души неизменныя будь.

      Когда же мой юный,
Убитый печалию, цвет опадет,
      О верные струны,
В вас с прежней любовью душа перейдет.
      Как прежде, взыграет
      Веселие в вас,
      И друг мой узнает
Привычный, зовущий к свиданию глас.

      И думай, их пенью
Внимая вечерней, Минвана, порой,
      Что легкою тенью,
Все верный, летает твой друг над тобой;
      Что прежние муки:
      Превратности страх,
      Томленье разлуки,
Все с трепетной жизнью он бросил во прах.

      Что, жизнь переживши,
Любовь лишь одна не рассталась с душой;
      Что робко любивший
Без робости любит и более твой.
      А ты, дуб ветвистый,
      Ее осеняй;
      И, ветер душистый,
На грудь молодую дышать прилетай».

      Умолк — и с прелестной
Задумчивых долго очей не сводил...
      Как бы неизвестный
В нем голос: навеки прости! говорил.
      Горячей рукою
      Ей руку пожал
      И, тихой стопою
От ней удаляся, как призрак пропал...

      Луна воссияла...
Минвана у древа... но где же певец?
      Увы! предузнала
Душа, унывая, что счастью конец;
      Молва о свиданье
      Достигла отца...
      И мчит уж в изгнанье
Ладья через море младого певца.

      И поздно и рано
Под древом свиданья Минвана грустит.
      Уныло с Минваной
Один лишь нагорный поток говорит;
      Все пусто; день ясный
      Взойдет и зайдет —
      Певец сладкогласный
Минваны под древом свиданья не ждет.

      Прохладою дышит
Там ветер вечерний, и в листьях шумит,
      И ветви колышет,
И арфу лобзает... но арфа молчит.
      Творения радость,
      Настала весна —
      И в свежую младость,
Красу и веселье земля убрана.

      И ярким сияньем
Холмы осыпал вечереющий день:
      На землю с молчаньем
Сходила ночная, росистая тень;
      Уж синие своды
      Блистали в звездах;
      Сравнялися воды;
И ветер улегся на спящих листах.

      Сидела уныло
Минвана у древа... душой вдалеке...
      И тихо все было...
Вдруг... к пламенной что-то коснулось щеке;
      И что-то шатнуло
      Без ветра листы;
      И что-то прильнуло
К струнам, невиди́мо слетев с высоты...

      И вдруг... из молчанья
Поднялся протяжно задумчивый звон;
      И тише дыханья
Играющей в листьях прохлады был он.
      В ней сердце смутилось:
      То друга привет!
      Свершилось, свершилось!..
Земля опустела, и милого нет.

      От тяжкия муки
Минвана упала без чувства на прах,
      И жалобней звуки
Над ней застенали в смятенных струнах.
      Когда ж возвратила
      Дыханье она,
      Уже восходила
Заря, и над нею была тишина.

      С тех пор, унывая,
Минвана, лишь вечер, ходила на холм
      И, звукам внимая,
Мечтала о милом, о свете другом,
      Где жизнь без разлуки,
      Где все не на час —
      И мнились ей звуки,
Как будто летящий от родины глас.

      «О милые струны,
Играйте, играйте... мой час недалек;
      Уж клонится юный
Главой недоцветшей ко праху цветок.
      И странник унылый
      Заутра придет
      И спросит: где милый
Цветок мой?.. и боле цветка не найдет».

      И нет уж Минваны...
Когда от потоков, холмов и полей
      Восходят туманы
И светит, как в дыме, луна без лучей, —
      Две видятся тени:
      Слиявшись, летят
      К знакомой им сени...
И дуб шевелится, и струны звучат.
1814
Источник: В.А. Жуковский. Собрание сочинений в 4 т. — М.; Л.: ГИХЛ, 1959. Т. 2. Баллады. Поэмы и повести.


1. Эолова арфа — написано в ноябре 1814 г. Напечатано впервые в журнале «Амфион», 1815, кн. III. Принадлежит к числу оригинальных баллад Жуковского.
В романтической культуре одним из магистральных выступает мотивный комплекс эоловой арфы: С.-Т. Кольридж («Эолова арфа»), Т. Мур («Происхождение арфы»), В.А. Жуковский (баллада «Эолова арфа», цикл «Эолова арфа»). Данный мотивный комплекс неразрывно связан с представлениями о свободном проявлении «невыразимой» и универсальной духовной силы. Романтическая мифопоэтика эоловой арфы восходит к античным мифологическим представлениям об Эоле как владыке ветров, о звуках арфы Орфея, к библейскому преданию об арфе Царя Давида, к фольклорным воззрениям народов северо-западной Европы, нашедшим отражение в оссианизме.
Как в балладах «Алина и Альсим» и «Эльвина и Эдвин», тема «запрещенной любви» имеет здесь автобиографический смысл: ситуация в семье Протасовых, в связи с отношением Жуковского к М. А. Протасовой, особенно обострилась в 1814 году. Жуковский дал обязательство Е. А. Протасовой остерегаться намеков на чувство к ее дочери. Удаление от Протасовых живительно подействовало на измученную душу Жуковского и особенной поэтической производительностью. К этому времени относится "Эолова арфа", в которой тоска о минувшем вылилась трогательными звуками.
Автобиографический сюжет облечен в формы «оссиановской» поэзии (средневековый колорит, любовь бедного певца и владелицы замка). Атмосферу «оссианизма» создают также имена и названия — Ордал, Минвана (термин «оссианизм» происходит от имени легендарного поэта Оссиана, — см. Дж. Макферсон «Поэмы Оссиана», 1762—1765).
Замечателен любовный диалог Минваны и Арминия, некоторыми чертами напоминающий сцену прощания Ромео и Джульетты в трагедии Шекспира (3-й акт). Образ оставленной на дереве арфы, своим звучанием напоминающей о певце, навеян стихотворениями Фр. Маттисона «Lied aus der Ferne» («Песнь издалека») и И. И. Дмитриева «Лира».
Белинский писал об «Эоловой арфе»: «...она — прекрасное и поэтическое произведение, где сосредоточен весь смысл, вся благоухающая прелесть романтики Жуковского» (Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 171). (вернуться)

2. Морвена — название страны в одной из песен Оссиана. Жуковский совмещает оссиановскую сумрачную таинственность с поэтическим лиризмом, характерным для его собственной поэзии этих лет. (вернуться)

 
М.А. Протасова.
Рисунок В.А. Жуковского, 1811
М.А. Протасова-Мойер.
Рисунок В.А. Жуковского, 1820
 




 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Литература для школьников
 
Яндекс.Метрика