О творчестве Рэя Брэдбери. Из послесловия к сборнику "Добро по кругу"

Вы только что перевернули последнюю страничку книги Брэдбери и, наверное, еще находитесь под впечатлением oт его удивительной прозы, под обаянием его незаурядной личности.

Теперь самое время поговорить о нем, об истоках его творчества, о его жизненных позициях.

У нас в стране Рэя Брэдбери любят и ценят. Наш читатель сразу узнает проникновенную, взволнованную интонацию Брэдбери, особую, лишь ему присущую тоску по доброму, чистому, сильному человеку. Самому Брэдбери только в начале 60-х годов стало известно, что в России он один из наиболее популярных современных американских писателей. И этот факт отмечен в числе наиболее важных событий его биографии, составленной знатоком фантастики и другом Брэдбери Уильямом Ноланом.

Когда пишут о Брэдбери, часто акцентируют внимание на его «чудачествах» — на том, что он ни разу не летал на самолете (только на дирижабле), не умеет водить машину, что любимое им средство передвижения — велосипед. Однако эти «чудачества» объясняются не презрением к технике, а иными причинами — неприятием высоты (он едва смог две минуты пробыть на Эйфелевой башне в Париже), опасением, что из него вышел бы плохой водитель («Я испытываю страх перед автомобилем», «Лучше уж избавить шоссе еще от одного убийцы»). По его словам, в детстве он видел слишком много автомобильных аварий, чтобы сейчас сесть за руль. «Говорят, что вы противник телевидения...» — спрашивает Брэдбери корреспондент парижского еженедельника «Экспресс».

«Это слегка преувеличено. У нас дома телевизор с 1954 года». Брэдбери признается, что техника всегда интересовала его «неизмеримо меньше, чем связанные с ней моральные и социальные вопросы — влияние техники на отношения между людьми».

Если вы хотите понять этого писателя, вы должны совершить путешествие в прошлое, к его истокам... Мы попадем в штат Иллинойс, в маленький городок Уокиган, расположенный на берегу одного из Великих озер. Мы окажемся в городке, где деревья подчас смыкали свои кроны, образуя зеленый коридор, перед старым домом на улице, вымощенной красным кирпичом. Неподалеку глубокий овраг, таинственный, загадочный, страшный даже днем. Все в этом городке, включая железнодорожную станцию и горы угля, в воображении мальчишек представлялось волшебной страной тайн и загадок. Мы можем перенестись сначала в 1920 год, август месяц. У Леонарда Сполдинга Брэдбери, предки которого приехали в Америку из Англии в 1630 году, и у Эстер Марии Моберг, в замужестве Брэдбери, родился сын Рэй Дуглас — второе имя, Дуглас — ему дали в честь популярного тогда актера Дугласа Фэрбенкса.

Потом мы можем перенестись в теплый летний вечер 1925 года и увидеть на темнеющей в июльских сумерках лужайке маленького Рэя с дедом. Они запускают красно-белый воздушный шар, и он летит, этот странный движущийся огонь, над сонными домишками ввысь, к звездам, а старик и мальчик провожают его взглядом и долго-долго смотрят в звездную бездну.

Маленький Рэй отчетливо помнил события своей жизни с трех лет. Но особенно хорошо ему запомнился день, когда соседская девочка принесла научно-фантастический журнал «Удивительные истории», основанный Хыого Гернсбеком. И еще — три блаженные недели зимой 1927/28 года, когда он был болен коклюшем и мать долгими зимними вечерами читала ему при свете свечей рассказы Эдгара По. В восемь лет Рэй окончательно и бесповоротно решил посвятить жизнь фантастике. Кто знает, отчего это произошло? Быть может, в нем заговорила кровь прапрапрабабушки Мэри Брэдбери, по семейному преданию, сожженной на костре во время знаменитого Салемского процесса над ведьмами в 1692 году. Быть может, это было влияние матери, страстной любительницы чтения.

Помимо обычной, «всамделишной» жизни, у Рэя была и другая, намного более для него реальная и глубокая жизнь — в книгах. Мальчик бредит героями из книг, ночами путешествует по космосу, зачитывается Шоу и Честертоном, Диккенсом и Хемингуэем, но в особенности — фантастами. «Жюль Верн был моим отцом, — писал он позднее, — Уэллс — мудрым дядюшкой. Эдгар Аллан По приходится мне двоюродным братом... Моей матерью, по всей вероятности, была Мэри Уоллстонкрафт Шелли, создательница „Франкенштейна“. Ну кем я еще мог стать, как не писателем-фантастом — в такой-то семейке!»

Мир детского чтения Брэдбери далеко не всегда был солнечным, в нем много страшного — смерть, призраки, тьма и мгла, чердаки и подвалы. Но все же главные герои его детства — капитан Немо, Николас Никкльби, умные и добрые герои. Понять Брэдбери — значит прежде всего представить себе мир окружавших его книг. В 10 лет, когда другие ребята гоняли мяч по улицам, Рэй каждый понедельник проводил вечера с братом Леонардом в городской библиотеке. В 12 лет ему подарили игрушечную пишущую машинку, и он начал писать первые рассказы о Луне и Марсе. «Каждый день я вскакивал с кровати, ожидая, что вселенная упадет мне на голову. Воображал себя великим и безрассудным ученым... или самим Эдгаром Берроузом». В 30-е годы, когда страшный кризис потряс всю капиталистическую систему, отец Брэдбери теряет работу и в поисках заработка ездит с семьей по стране. Рэй меняет одну школу за другой, прирабатывает на радиостанции, а позже продает газеты на улицах, но все это для него лишь существование, а настоящей жизнью он живет, когда погружается в мир литературы и печатает на машинке свои стихи или рассказы.

С реальной жизнью Брэдбери знакомится лишь в юности, когда его семья оказывается в Лос-Анджелесе. Отец находит постоянную работу, сын учится в школе, участвует в любительских спектаклях в качестве актера и помощника режиссера и даже начинает подумывать о карьере актера. Но этот недолгий выход в другие сферы жизни заканчивается полной победой мира книг, литературы, фантастики. Книги продолжают оставаться огромной ценностью в его жизни, а их недруги — самыми заклятыми врагами. Позже в повести «451° по Фаренгейту» найдет отражение та ненависть, которую писатель ощущает к людям, уничтожающим книги. В нашем сборнике читателю предлагается рассказ «Лучезарный феникс» — своего рода заготовка к повести «451° по Фаренгейту». Брэдбери переносит нас в 2022 год, где отряд мракобесов во главе с Джонатаном Барнсом варварски расправляется с книгами в городской библиотеке.

Брэдбери не получил высшего образования, но книги заменили ему университет. И в 1971 году он напечатал автобиографическую статью «Как вместо колледжа я окончил библиотеку, или Мысли подростка, побывавшего на Луне в 1932-м...».

В 1938 году появляется в печати первый рассказ Рэя Брэдбери, затем каждую неделю он пишет по рассказу, но публикуются лишь очень немногие из них, а большую часть он потом сжигает.

Брэдбери пишет не только рассказы, но и поэмы, стихи, детективы, теле- и киносценарий, пьесы, мюзиклы, сказки, повести — как фантастические, так и нефантастические. Конечно, его интересы не ограничивались только литературой. «Очень интересуюсь искусством Ренессанса, особенно Пиранези, греческой и римской цивилизациями, страстный поклонник кино», — признавался он позже. Он изучал психиатрию и философию, с радостью обращался к музыке Моцарта, Гайдна, Равеля, и все его многообразные познания так или иначе нашли отражение в творчестве. После войны книги писателя начинают триумфальное шествие по Америке, затем по Англии и наконец по всему миру. 1950 год — «Марсианские хроники», 1953-й — «451° по Фаренгейту», 1957-й — «Вино из одуванчиков». Свыше 700 произведений разных жанров принадлежит перу Рэя Брэдбери.

Со страниц сборника перед нами встает мир Брэдбери, его героев. Писатель обладает особым очарованием прежде всего потому, что дает простор одному из самых удивительных человеческих свойств — воображению, фантазии.

Зачем нам нужна фантазия? В век научно-технической революции, когда все измеряется и подсчитывается, когда мы ценим точность и четкость реального мира, зачем нам нужны зыбкие фантастические образы и картины? Не лучше ли стоять на твердой почве действительности, чем строить воображаемые замки?

Без воображения немыслимы не только полеты в космос, но и любые сооружения и деяния в области науки и техники. Когда людей с детских лет учат, что все в мире познано, ясно и однозначно, нередко формируется машинизированное мировоззрение: все явления бытия раскладываются строго по полочкам, не оставляя простора для неожиданного. Такой тип мышления не приемлет ничего, что выходит за рамки схемы, но и внутри схемы мыслит не диалектически, а метафизически. Так формируется узкий кругозор и неизбежный его спутник — скудость духовных интересов, дефицит чувств, начетническое, потребительское отношение к знаниям.

Некоторые произведения Брэдбери касаются взаимоотношений поколений. Это реалистические рассказы в нашем сборнике — «Научный подход» и «Знали, чего хотят», где молодые девушки, Мари и Мэг, пытаются «по-научному», а на самом деле с позиций машинизированного мировоззрения подойти к вопросу выбора женихов, не слушают «предков», но в конце концов нарисованный ими портрет идеального молодого человека подозрительно напоминает их собственного отца.

Вариант машинизированного будущего рисует Брэдбери в рассказе «Время, вот твой полет». В этом будущем, казалось бы, все совершенно, но в нем уже нет ни цирка, ни веселых праздников, ни фейерверков, все упорядочено и введено «в рамки». Мистер Филдс, привезший своих учеников в прошлое, — олицетворение холодного, рационального отношения к жизни. Настоящая жизнь, по Брэдбери, — это полнота чувств, это жизнь, согретая добром, внутренним горением, мечтой.

«В истории человечества все начинается с мечты, — говорит Брэдбери. — ...Научная фантастика — это смешение науки и мечты». «Писатели чисто интеллектуального плана лишены ощущения чудесного. Они не могут дать детям пищу, необходимую им в процессе роста, не могут заставить 10—12-летнего ребенка сгорать от нетерпения в ожидании того, кем он станет. Это именно тот возраст, когда нельзя терять ни минуты, чтобы стать капитаном Немо и изменить мир», — утверждает писатель.

В нашем сборнике вы познакомились с рассказами Брэдбери, посвященными привычной для фантастики теме освоения космоса: «Р — значит ракета», «Были они смуглые и золотоглазые» и другими. В них ощущается стремление к овладению тайнами вселенной, гордость за человека, который силой своего разума как бы раздвинул ее границы. В 1962 году Брэдбери начал писать серию рассказов специально для подростков, во многом из-за того, что старшие из его четырех дочерей к тому времени стали подростками.

«Икар Монгольфье Райт» — в названии этого рассказа совместились и легендарный юноша Икар, впервые полетевший к солнцу, и братья Монгольфье — изобретатели аэростата (XVIII в.), и братья Райт, в 1903 году поднявшиеся в воздух на 59 секунд, — все те, кто был вдохновлен великой мечтой о полете.

Почему человека тянет бездонное небо? Зачем ему осваивать незнакомые планеты и созвездия? «Это не ради денег, нет, — отвечает герой рассказа „Земляничное окошко“ Роберт Прентис. — И не ради того, чтоб поглазеть на разные разности. Так многие говорят, но это все вранье, выдумки. Говорят — летим, чтоб разбогатеть, чтоб прославиться. Говорят — для забавы, для развлечения, скучно, мол, сидеть на одном месте. А на самом деле внутри все время что-то тикает... Такие крохотные часики... и знаете, что они говорят? Иди дальше... лети к новым мирам, воздвигай новые города, еще и еще, чтоб ничто на свете не могло убить Человека».

Для того чтобы на пустынном, необжитом Марсе стало теплее и уютнее, землянам нужны подчас привычные мелочи — скрипучие деревянные ступени старого дома, качели с веранды, парадная дверь с разноцветными стеклами — земляничное окошко. В этом глубоко поэтичном рассказе звучит тема земных традиций — люди берут с собой в будущее все то доброе, что было в их прошлом. «Огонь каждый раз новый, но всегда в нем есть что-то от старого». И не столько важны здесь сами вещи, сколько пробужденные ими светлые мысли и чувства. Земляничное окошко обладает чудесным свойством скрашивать тяготы жизни первопроходцев, озарять розовым светом поиска и романтики все, что видишь вокруг.

«Вся наука рождается из романтики, — говорит писатель, — потом естественным образом освобождается от лишнего, сжимается до горстки фактов, а когда факты станут сухими и хрупкими, начинается новое оплодотворение действительности, ее новая романтизация». После того как Брэдбери посетил мыс Канаверал и поднялся на самый верх пусковой установки, он сказал в одном из своих интервью, что «до конца дня плакал от радости. Я был там, в мире, который ощущаю своим, в котором я родился и который — невероятный парадокс — не существовал в момент моего рождения... И я отчаянно «искал метафору, которая могла бы передать мои чувства». «Чтобы запустить ракету, нужна частичка поэзии. И души всех детей — девочек и мальчиков — устремляются за ней... Все дети, все живое — на моей стороне!» В воображении, в поэзии нуждается прежде всего живое, молодое, растущее, которому принадлежит будущее. Брэдбери считает, что в эпоху технократии человечество может выжить только с помощью фантазии.

В сборнике есть рассказы, посвященные воображению, мечте, воплощенной и в чисто фантастической форме. Это русалка в рассказе «Берег на закате», пойманная взрослыми и детьми на берегу моря. Ее хотят продать, но торгашеские мерки неприменимы к мечте, к красоте, которая скрыта в мире. И вместо того, чтобы сделать бизнес на красоте и поэзии, люди отпускают русалку. Человеческое, доброе в них побеждает.

Таинственное, фантастическое начало ощущается и в прекрасном рассказе «Может быть, мы уже уходим». Трагична судьба индейцев, землю которых завоевали белые пришельцы — провозвестники зла и насилия. Но индейцы воплощают доброту и гуманность, в духовном отношении они намного превосходят жестоких и эгоистичных белых завоевателей в крабьих панцирях. В отличие от европейцев индейцы, помимо слов, могут также пользоваться и языком Жестов, передавать мысли и чувства парапсихически. Этот язык тесно связывает разные поколения, делает их духовно близкими. Между индейцами, владеющими этой тайной, и их завоевателями — конкистадорами — пропасть.

И даже в тех рассказах, где нет детей и подростков, писатель как бы обращается к взрослым: не теряйте детской непосредственности, пусть волшебная сила искусства одолеет силу денег («Спринт до начала гимна»). Очень важно, чтобы детское восприятие мира — когда дух захватывает от удивления — сохранилось и во взрослом человеке, чтобы душа не окостенела, чтобы ребенок «перелился» во взрослого, приобретя мудрость и жизненный опыт, но не расплескавши детской веры в чудо и добро, детского уменья удивляться. Брэдбери утверждает, что за спиной у каждого исследователя стоит ребенок, которым он когда-то был.

Многие произведения Брэдбери в нашем сборнике посвящены непосредственно детям; открытию ими мира. Это и «Морская раковина», и «Берег на закате», где страна детства противопоставляется взрослым в машинизированном буржуазном обществе с его рационализмом и бесчувственностью. У Брэдбери особый интерес к психологии, к раскрытию внутреннего мира растущей личности. Это сказалось прежде всего в его удивительной автобиографической повести «Вино из одуванчиков». Точнее, писатель рисует здесь не столько внутренний мир ребенка, сколько мир, увиденный его глазами. Как непохож он на взрослый мир, в котором все жестко зафиксировано и однозначно! Этот мир, яркий, подвижный, подчас непонятный, непредсказуемый, переливается, колышется, меняется вместе с растущим ребенком. Человек у Брэдбери растет не постепенно, а как бы толчками. Толчок — и он вдруг осознает, что он — живой. Еще толчок — вдруг понимает, как интересно устроен мир. Пока еще ему интересно все: вино из одуванчиков — это «пойманное и закупоренное в бутылки лето», и снежинки, которые можно поймать в коробку, и пчелы, которые вовсе не пчелы, а целый мир, и небо, которое вплелось в листву, — а может быть, листва в небо? Его волнуют и драконьи глаза угрюмых особняков, и то, как устроен «киноаппарат» в собственной голове. Дети свободно пересекают границу между фантазией и реальностью. Прекрасно, пока все интересно, пока человек открыт для добра. Намного страшнее, если вопросов больше нет, если таинственное и фантастичное обретает привычные реальные формы, если мир тускнеет и выцветает, становится плоско-понятным и возникает иллюзия всезнания.

Трудно подчас бывает детям перешагнуть временную пропасть. Об этом свидетельствуют потрясающие по силе эпизоды из повести «Вино из одуванчиков» — встреча детей Элис, Джейн и Тома Сполдингов со старой миссис Бентли. Дети не могут понять старости и смерти, жизнь для них — прежде всего безграничное «сегодня», как и для Джонни, героя рассказа «Морская раковина»; им неведомо течение времени, чувство историзма. Оно приходит лишь с годами — понимание себя в потоке времени, конечности своего существования, и сопутствуют этому немалые утраты. А сейчас дети не могут поверить в то, что миссис Бентли тоже когда-то была девочкой с золотыми кудрями, играла в классы, и что они когда-нибудь станут такими же старыми и сморщенными, как эта старуха.

Но как бы ни была велика возрастная пропасть между поколениями, подчас ее края смыкаются, если в сердце старого человека сохранился маленький островок детского удивления перед миром, интереса к нему, ощущение чуда. Вспомним необыкновенную вставную новеллу в повести — настоящее стихотворение в прозе — встречу 95-летней Элен Лумис с молодым Биллом Форестером. Со сладостным ужасом оба они обнаруживают поразительное родство душ. «Дух ведь рожден от солнца, — говорит Элен... — и его удел — за нашу долгую жизнь тысячи и тысячи часов бодрствовать и впитывать все, что нас окружает... Все последние дни мой дух соприкасался с вашим, и дни эти были лучшими в моей жизни».

В этих словах — сокровенные мысли Брэдбери. Человеческий дух, рожденный от солнца и света, передаваемый от поколения к поколению. — вот для него самое ценное достояние.

Однако кое-кому может показаться странным, что далеко не все юные герои Брэдбери чисты и открыты. В рассказах «Детская площадка», «Все лето в один день» дети страшны в своей жестокости. Откуда же в них эта жестокость?