ТИТУЛОВАННЫЕ ДВОРЯНЕ

ТИТУЛОМ называлось почетное родовое или же "пожалованное" государем звание. Древнейшим дворянским титулом на Руси был КНЯЗЬ. Князьями назывались многие древние феодалы - крупные землевладельцы, титул этот переходил по наследству. С начала XVIII века титул князя стал присваиваться императором за личные заслуги. Высшим, но достаточно редким титулом был СВЕТЛЕЙШИЙ КНЯЗЬ. Первым светлейшим князем был сподвижник Петра I А. Д. Меншиков. Среди героев русской литературы светлейшие князья выведены только как реально существовавшие исторические лица. Это Потемкин в "Ночи перед Рождеством" Гоголя и Кутузов в "Войне и мире" Л. Толстого. "Ваша светлость" - так полагалось обращаться к светлейшим князьям.


Портрет М. И. Кутузова работы художника Р.М.Волкова. 1812-1830 гг.

Жена князя называлась КНЯГИНЕЙ, дочь - КНЯЖНОЙ, сын князя - тоже КНЯЗЕМ, хотя в древности молодые сыновья князя именовались КНЯЖИЧАМИ. К XIX веку многие княжеские семьи обеднели - вспомним героя романа Достоевского "Идиот" князя Мышкина, вынужденного искать в Петербурге место простого писца.

Третьим дворянским титулом был ГРАФ. Заимствованный на Западе, он был введен в России Петром I в 1706 году. Первым русским графом стал полководец Б. П. Шереметев. Жена и дочь графа именовались ГРАФИНЯМИ, сын - тоже ГРАФОМ. Юную Наташу Ростову в "Войне и мире" Л. Толстой называет "графинечкой", но это сугубо неофициальное слово.

Князей и графов титуловали "СИЯТЕЛЬСТВАМИ".

Низшим дворянским титулом в России был БАРОН (для женщины - БАРОНЕССА), введенный тоже Петром I первоначально для высшего дворянства в Прибалтике. Поэтому после титула "барон" или "баронесса" мы привыкли слышать немецкую фамилию; среди литературных героев не случайны баронесса Штраль ("Маскарад" Лермонтова), барон фон Клоц - тесть грибоедовского Репетилова, барон Муффель в "Рудине" Тургенева, барон Тузенбах в "Трех сестрах" Чехова.

У баронов формулы титулования не было, обращались к ним просто словами "господин барон".

К концу XVIII века, особенно при Павле I, в России стали появляться русские бароны - Строгановы, Скарятины, Черкасовы и другие.

В романе Л. Толстого "Воскресение" происходит следующий разговор:

"- Вы знаете, отчего барон - Воробьев? - сказал адвокат, отвечая на несколько комическую интонацию, с которой Нехлюдов произнес этот иностранный титул в соединении с такой русской фамилией. - Это Павел за что-то наградил его дедушку, - кажется, камер-лакея, - этим титулом. Чем-то очень угодил ему. Сделать его бароном, моему нраву не препятствуй. Так и пошел: барон Воробьев. И очень гордится этим. А большой пройдоха".

Дворянские титулы от мужей передавались женам. Но если женщина, урожденная княжна или графиня, выходила замуж за некнязя и неграфа, то утрачивала свой родовой титул. Или же приобретала титул мужа. В рассказе Чехова "Княгиня" героиня говорит архимандриту: "Вы знаете, я замуж вышла… из графини стала княгиней". Могло быть и наоборот. Но если у мужа титула не было, то и жена становилась нетитулованной. Анна Каренина, урожденная княжна Облонская, выйдя замуж за нетитулованного Каренина, перестала быть княжной. К новой фамилии ей дозволялось добавлять в документах "урожденная княжна Облонская", то же писать на визитной карточке, но не более. "Ее сиятельством" Анну Каренину уже не титуловали.

    НЕ ЗЕМЛЯ, А ДУШИ

До отмены крепостного права в 1861 году достаток помещика определялся не размерами земли, которой он владел, а числом крестьянских душ, ему принадлежавших. Количество земли считалось не столь существенным без работников, способных ее обработать, она не представляла собой столь высокой ценности.

Помещики разделялись на МЕЛКОПОМЕСТНЫХ (владевших душами числом до ста), СРЕДНЕПОМЕСТНЫХ, число душ которых исчислялось сотнями, и КРУПНЫХ (около тысячи и более душ). Итак, мерилом богатства была не величина поместья, а количество крепостных! В одном из рассказов Тургенева прямо говорится: "В то время цены имениям, как известно, определялись по душам".



Здесь надо иметь в виду, что счет велся по так называемым РЕВИЗСКИМ ДУШАМ, которыми считались одни мужчины. Реальное же количество "душ" было намного больше, если включать женщин и детей.

Вспомним, как Фамусов определял ценность жениха для Софьи:

Будь плохинький, да если наберется
Душ тысячки две родовых -
Тот и жених…

Здесь "плохинький" - неказистый, невзрачный, "РОДОВЫЕ" - наследственные крепостные крестьяне. А в третьем действии Фамусов ожесточенно спорит с Хлестовой, триста или четыреста душ у Чацкого.

Количество крепостных душ у помещиков было самым различным, что видно и по литературе. Гоголевский Иван Федорович Шпонька владел 18-24 душами, однако поместье его процветало. У обедневшего Андрея Дубровского - 70 душ, у гоголевской Коробочки - 80, зато у скряги Плюшкина - 1000! У Арбенина в "Маскараде" Лермонтова - 3000 душ, столько же у Константина Левина в "Анне Карениной". У Арины Петровны ("Господа Головлевы" Салтыкова-Щедрина) - 4000! Дед Езерского ("Родословная моего героя" Пушкина) "имел двенадцать тысяч душ". А сам он (Езерский) "жалованьем жил / И регистратором служил" - таков резкий упадок дворянской семьи за каких-нибудь два поколения.

У дворян-непомещиков душ было совсем немного. Чичиков, решивший скупить 400 мертвых душ, владел всего двумя живыми - лакеем Петрушкой и кучером Селифаном.


Селифан и Петрушка. Иллюстрация П.М.Боклевского к поэме "Мёртвые души"
См. страницу "Иллюстрации П.М.Боклевского к поэме Н.В.Гоголя «Мёртвые души»" на сайте "К уроку литературы"

У капитана Миронова в "Капитанской дочке" "всего-то душ одна девка Палашка". У тетки Одинцовой ("Отцы и дети" Тургенева) - единственный крепостной человек, угрюмый лакей "в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и в треуголке".