Блок А.А. Стихотворения
Литература для школьников
 
 Главная
 Зарубежная  литература
 Блок А.А.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Александр Александрович Блок
(1880 – 1921)
 
Стихотворения
 
     Из цикла «Заклятие огнём и мраком»*

О, весна без конца и без краю...[1]

О, весна без конца и без краю –
Без конца и без краю мечта![2]
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!

Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха – позорного нет!

Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!

Принимаю пустынные веси![3]
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!

И встречаю тебя у порога –
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…

Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами – хмельная мечта!

И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:*
За мученья, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907 (стр. 89–90)


Работай, работай, работай...*

Работай, работай, работай:
Ты будешь с уродским горбом
За долгой и честной работой,
За долгим и честным трудом.

Под праздник – другим будет сладко,
Другой твои песни споет,
С другими лихая солдатка
Пойдет, подбочась, в хоровод.

Ты знай про себя, что не хуже
Другого плясал бы – вон как!
Что мог бы стянуть и потуже
Свой золотом шитый кушак![4]

Что ростом и станом ты вышел
Статнее и краше других,
Что та молодица – повыше
Других молодиц удалых!

В ней сила играющей крови,
Хоть смуглые щеки бледны,
Тонки ее черные брови,
И строгие речи хмельны...

Ах, сладко, как сладко, так сладко
Работать, пока рассветет,
И знать, что лихая солдатка
Ушла за село, в хоровод!
26 октября 1907 (стр. 91)




     Из цикла "Возмездие" (1908 – 1913)*

О доблестях, о подвигах, о славе...*

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твоё лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,[5]
И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слёзы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты и́з дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Всё миновалось, молодость прошла!
Твоё лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
30 декабря 1908 (стр. 112)


Шаги Командора[6]

                       В. А. Зоргенфрею[7]

Тяжкий, плотный занавес у входа,
За ночным окном – туман.
Что теперь твоя постылая свобода,
Страх познавший Дон-Жуан?[8]

Холодно и пусто в пышной спальне,
Слуги спят, и ночь глуха.
Из страны блаженной, незнакомой, дальней
Слышно пенье петуха.

Что́ изменнику блаженства звуки?
Миги жизни сочтены.
Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
Донна Анна видит сны…

Чьи черты жестокие застыли,
В зеркалах отражены?
Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?
Сладко ль видеть неземные сны?

Жизнь пуста, безумна и бездонна!
Выходи на битву, старый рок!
И в ответ – победно и влюблённо —
В снежной мгле поёт рожок…[9]

Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Чёрный, тихий, как сова, мотор.
Тихими, тяжелыми шагами
В дом вступает Командор…

Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой ночных часов –
Бой часов: «Ты звал меня на ужин.
Я пришел. А ты готов?..»

На вопрос жестокий нет ответа,
Нет ответа – тишина.
В пышной спальне страшно в час рассвета,
Слуги спят, и ночь бледна.

В час рассвета холодно и странно,
В час рассвета – ночь мутна.
Дева Света![10] Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! – Тишина.

Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет
Анна встанет в смертный час.
Сентябрь 1910 – 16 февраля 1912 (стр. 164–165)



     Ямбы (1907 – 1914)[11]

О, я хочу безумно жить...[12]

О, я хочу безумно жить:
Всё сущее – увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!

Пусть душит жизни сон тяжелый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, –
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:

Простим угрюмство – разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь – дитя добра и света,
Он весь – свободы торжество!
5 февраля 1914 (стр. 189)


Я – Гамлет. Холодеет кровь...

Я – Гамлет. Холодеет кровь,[13]
Когда плетёт коварство сети,
И в сердце – первая любовь
Жива – к единственной на свете.

Тебя, Офелию мою,[14]
Увёл далёко жизни холод,
И гибну, принц, в родном краю,
Клинком отравленным заколот.
6 февраля 1914 (стр. 190)


Да, так велит мне вдохновенье...

Да, так велит мне вдохновенье:[15]
Моя свободная мечта
Всё льнет туда, где униженье,
Где грязь, и мрак, и нищета.
И я люблю сей мир ужасный:
За ним сквозит мне мир иной,
Обетованный и прекрасный,
И человечески-простой.
И если ты не жнёшь не сеешь,
Коль ты "так просто - человек",
То что ты знаешь? Что ты смеешь
Судить в безумный этот век?
Ты был когда-нибудь унижен
Болезнью, голодом, нуждой?
Ты видел ли детей в Париже?[16]
Иль нищих на мосту зимой?
На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Всё не смела в твоей отчизне,
И пусть разит твой гордый гнев
Не тех, кто тащит жизни бремя...
Иной и злое сеял семя,
Но не бесплоден был посев...
Он прав хоть тем, что жизни этой
Румяна жирные отверг,
Что, как пугливый крот, от света
Зарылся в землю, там померк,
Всю жизнь жестоко ненавидя
И проклиная этот свет,
Пускай грядущего не видя,
Дням настоящим молвив: Нет!
Сентябрь 1911 (7 февраля 1914) (стр. 158–159)


В огне и холоде тревог...[17]

В огне и холоде тревог –
Так жизнь пройдёт. Запомним оба,
Что встретиться судил нам Бог
В час искупительный – у гроба.[18]

Я верю: новый век взойдёт
Средь всех несчастных поколений.
Недаром славит каждый род
Смертельно оскорбленный гений.

И все, как он, оскорблены
В своих сердцах, в своих певучих.
И всем – священный меч войны
Сверкает в неизбежных тучах.

Пусть день далёк – у нас всё те ж
Заветы юношам и девам:
Презренье созревает гневом,
А зрелость гнева – есть мятеж.

Разыгрывайте жизнь, как фант.[19]
Сердца поэтов чутко внемлют,
В их беспокойстве – воли дремлют,
Так точно – чёрный бриллиант

Спит сном неведомым и странным,
В очарованья бездыханном,
Среди глубоких недр, – пока
В горах не запоёт кирка.
Январь 1911 (6 февраля 1914) (стр. 146)
Источник: Александр Блок. Стихотворения и поэмы. – М.:
Худож. лит., 1969.




* "Заклятие огнем и мраком" – заглавия одиннадцати стихотворений, образующих цикл «Заклятие огнем и мраком и пляской метелей», предполагали в первых публикациях сквозное прочтение: «(1) Принимаю – (2) В огне – (3) И во мраке – (4) Под пыткой – (5) В снегах – (6) И в дальних далях – (7) И у края бездны – (8) Безумием заклинаю – (9) В дикой пляске – (10) И вновь покорный – (11) Тебе предаюсь».
Цикл возник как последний взлет увлечения Блоком Н. Н. Волоховой (Наталья Николаевна Волохова (1878–1966) – русская, советская драматическая актриса).
См. цикл "Заклятие огнем и мраком" полностью. (вернуться)

1. "О, весна без конца и без краю..." – это стихотворение – о неизбежности жизненных драм, о стойкости и мужестве, о философском взгляде на жизнь и ее перипетиях.
«Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!» – восклицает лирический герой. «Принимаю» повторено пять раз в семи строфах. Здесь целая программа жизнестроительства. Осознание неизбежности драм, мучений, тягот вселяет терпение и рождает внутреннюю несгибаемость, любовь к жизни, какой бы стороной она ни оборачивалась.
И еще один завет художника: «Никогда я не брошу щита», т. е. не сдамся, буду бороться до конца. (вернуться)

2. О, весна, без конца и без краю – Без конца и без краю мечта! – акромоногра́мма – лексико-композиционный прием, заключающийся в повторении конца стиха в начале следующего стиха. Это явление повторов встречается в поэзии всех времен и народов. Лексическая А., когда слово или ряд слов, стоящих в конце строки, повторяясь, начинают следующую строку. (вернуться)

3. Веси – селения. (вернуться)

* Ненавидя, кляня и любя... – ср. широко известное выражение римского поэта Катулла «Odi et amo» («Ненавижу и люблю»). (вернуться)

* «Работай, работай, работай...» – в стихотворении полемически использован припев популярной в передовых кругах общества 1900-х гг. «Песни о рубашке» Томаса Гуда в переводе М. Л. Михайлова (1880). (вернуться)

4. Кушак – пояс. (вернуться)

* "Возмездие" – раздел состоит из 17 стихотворений.
Его сквозное настроение – полемика с евангельским положением: «Мне отмщение. Я воздам» (Послание к римлянам, XII, 19), т. е. поэт чувствует личную ответственность за свою судьбу. «„Расплата”... рождается изнутри, из осознания человеком, личностью своей вины». (вернуться)

* «О доблестях, о подвигах, о славе...» – стихотворение было создано в связи с «уходом» жены (отъезд на гастроли 1908 г.). (вернуться)

5. Аналой – особой формы столик, принадлежность церковного обихода; перед аналоем, в частности, происходит обряд церковного бракосочетания. (вернуться)

6. Шаги Командора – вариация на тему общеевропейской легенды об испанском дворянине Дон-Жуане, безбожнике и распутнике, обольстившем благочестивую вдову Командора Донну Анну и поплатившемся за это жизнью.
Данный сюжет разработан во множестве произведений мировой литературы и искусства, в том числе в пьесах Тирсо де Молины и Мольера, в опере Моцарта, поэме Байрона, "Каменном госте" Пушкина, повестях Гофмана, Мериме и Мюссе, драматической поэме А.К.Толстого.
У Блока этот бродячий сюжет приобрёл совершенно новое звучание. (вернуться)

7. Вильгельм Александрович Зоргенфрей (1882–1938) – русский поэт и переводчик.
(вернуться)

8. страх познавший Дон-Жуан... – блоковская вариация старинной европейской легенды о безграничном своеволии и о расплате, которую предвидит "страх познавший Дон-Жуан". Так впал в дрожь и пушкинский Дон Гуан, когда статуя, приглашённая стать при любовном свидании "на часах", явилась в назначенный срок. (вернуться)

9. поёт рожок… – поэт Вильгельм Зоргенфрей, которому посвящены эти стихи, в своих воспоминаниях писал: "Запомнился мне тёплый летний вечер, длинная аллея Петровского острова, бесшумно пронёсшийся мотор. "Вот из такого, промелькнувшего когда-то, мотора вышли "Шаги Командора", – сказал А.А., – и два варианта". И прибавил, помолчав: "Только слово "мотор" нехорошо – так ведь говорить неправильно".
Похожие строчки мелькают в "двух вариантах":

Седые сумерки легли
Весной на город бледный.
Автомобиль пропел вдали
В рожок победный.

и

Жизнь пустынна, бездомна, бездонна,
Да, я в это поверил с тех пор,
Как пропел мне сиреной влюблённой
Тот, сквозь ночь пролетевший,  мотор. (вернуться)

10. Дева Света! – идеальный и светоносный образ донны Анны связывает ее с «вечно женственным» началом. (вернуться)

11. "Ямбы" – раздел возник в связи с работой Блока над поэмой «Возмездие», от которой «отпочковались» самостоятельные стихотворения. По мнению поэта, «бичи ямба» наиболее соответствуют ритмам того времени, когда мир готовится к «неслыханным событиям».
«Ямбы» продолжают традицию русской гражданской лирики (Тютчев, Батюшков, Пушкин, Лермонтов, Некрасов). В то же время заглавие «Ямбы» напоминает о политической поэзии А. Шенье и О. Барбье. Обличительный пафос «Ямбов» акцентирован эпиграфом из первой сатиры римского сатирика Ювенала: «Негодование рождает стих».
Ювенал Децим Юний (ок. 60–ок. 127) язвительно критиковал римское общество времен упадка. «Ямбы» посвящены сводной сестре Блока Ангелине Александровне Блок (1892–1918), с которой он сблизился после смерти отца (1909). (вернуться)

12. «О, я хочу безумно жить...» – стихотворение сохраняет смысловую близость с прологом «Возмездия».
...юноша веселый / В грядущем скажет обо мне... – реминисценция (отклик, отзвук) из стихотворения А. С. Пушкина «Вновь я посетил...» (1835): «...пусть мой внук... обо мне вспомянет». (вернуться)

13. Я – Гамлет. Холодеет кровь... – принц Гамлет (в трагедии Шекспира "Гамлет"), павший жертвой коварства и вероломства, был заколот отравленной шпагой.
Тема Гамлета была близка Блоку и не раз возникала в его творчестве. В стихотворении отразились воспоминания о «Сценах из „Гамлета”», разыгранных летом 1898 г. в менделеевском имении «Боблово». Блок играл Гамлета, Л. Д. Менделеева – Офелию. (вернуться)

14. Офелию мою... – Любовь Дмитриевна Менделеева-Блок, жена поэта. (вернуться)

15. Да, так велит мне вдохновенье... – в первый раз было напечатано под заглавием "Современнику".
Исследователи отмечали близость гражданских строк Блока с настроениями таких произведений Н. А. Некрасова, как «Газетная» (1865) и «Несчастные» (1856). (вернуться)

16. Ты видел ли детей в Париже?.. – в 1911 году, во время заграничной поездки, Блок с особенной остротой ощутил резкие противоречия буржуазно-капиталистического строя. В одном из писем из Парижа он писал: "В сожжённых скверах масса детей – бледных, с английской болезнью. Все лица – или приводящие в ужас (у буржуа), или хватающие за сердце напряжённостью и измученностью". (вернуться)

17. В огне и холоде тревог... – обращено к единокровной сестре поэта – Ангелине Александровне Блок (1892-1918), дочери А.Л.Блока от второго брака. (вернуться)

18. У гроба... – Блок впервые встретился с сестрой на похоронах отца в Варшаве, в декабре 1909 года. (вернуться)

19. Фант – вещь, предмет, значок, которые отдаёт в залог участвующий в игре "в фанты". (вернуться)
 





 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Из цикла «Заклятие огнём и мраком»
Из цикла "Возмездие"
(1908 – 1913)
Ямбы (1907 – 1914)
5. О, я хочу безумно жить...
6. Я – Гамлет. Холодеет кровь...
7. Да так велит мне вдохновенье...
8. В огне и холоде тревог...
 
 
 
 
 
 
 
Литература для школьников
 
 
Яндекс.Метрика