Глава 8.
ГЕРОЙ СВОЕГО ВРЕМЕНИ
Взгляни на этот лик; искусством он
Небрежно на холсте изображен,
Как отголосок мысли неземной,
Не вовсе мертвый, не совсем живой;
Холодный взор не видит, но глядит
И всякого, не нравясь, удивит;
В устах нет слов, но быть они должны
Для слов уста такие рождены...[
2]
О Лермонтове и о его романе написано множество книг. Прочтите некоторые из них — работы Ираклия Андроникова, книгу Эммы Герштейн «Судьба Лермонтова», «Статьи о
Лермонтове» крупнейшего знатока его творчества Б. М. Эйхенбаума — и вы узнаете, что до сих пор многое в жизни и творчестве странного человека окружено тайной. Мы
можем только догадываться об истинных причинах и размерах ненависти к Лермонтову царского двора; о тайных пружинах дуэлн с Мартыновым... Мы можем только удивляться
тому, как упрямо не хотели понять его роман даже умные и честные его современники.
Но один из самых убийственных отзывов о «Герое нашего времени» мы можем понять и оценить по достоинству. Этот отзыв принадлежит Николаю I. Вот что писал император
всея Руси в письме к императрице: «За это время я дочитал до конца Героя... Такими романами портят правы и ожесточают характер. И хотя эти кошачьи вздохи читаешь с
отвращением, все-таки они производят болезненное действие, потому что в конце концов привыкаешь верить, что весь мир состоит только из подобных личностей... Какой же
это может дать результат? Презрение или ненависть к человечеству! Но это ли цель нашего существования на земле?.. Итак, я повторяю, по-моему, это жалкое дарование,
оно указывает на извращенный ум автора».
Попробуем на время забыть, что это писал тот Николай Романов, который отправил Пестеля и Рылеева на виселицу, Полежаева и Шевченко — в солдаты, Герцена и Огарева —
в ссылку, Лермонтова — под чеченские пули; который залил всю Россию кровью и сделал министром просвещения человека, стремившегося отбросить страну на сто лет
назад... Попытаемся понять, чего же хотел от литературы современник Лермонтова, автор частного письма, которое мы читаем.
Откуда взялись «кошачьи вздохи», понятно: Николай писал письмо во время путешествия на пароходе вместе с Бенкендорфом, который «ужасно боится кошек, и мы с Орловым
мучим его — у нас есть одна на борту. Это наше главное времяпрепровождение на досуге».
Очень полезное времяпрепровождение для властителя огромной страны: мучить кошкой главаря своей тайной полиции! Естественно, что после таких развлечений всюду слышатся
«кошачьи вздохи». Но почему роман Лермонтова портит нравы? Почему дарование автора «жалкое», а ум «извращенный»? На эти вопросы мы сможем ответить, когда прочтем ещё
один отрывок из письма: «Характер капитана набросан удачно. Приступая к повести, я надеялся и радовался тому, что он-то и будет героем наших дней... Однако капитан
появляется в этом сочинении как надежда, так и не осуществившаяся, и господин Лермонтов не сумел последовать за этим благородным и таким простым характером...».
Вот, оказывается, в чем дело. Героем времени следовало сделать Максима Максимыча. Доброго, смирного, нерассуждающего штабс-капитана, который «прощает зло везде, где
видит его необходимость или невозможность его уничтожения». Что-то не удается отвлечься от мысли о том, кто писал этот отзыв о романе Лермонтова. Потому что именно
Николаю Романову в первую очередь хотелось бы, чтобы его подданные были бы похожи на Максима Максимыча. Так ему было бы спокойнее царствовать.
Мы полюбили Максима Максимыча и нам не за что осуждать его. Он добрый, милый, только немножко жалкий человек. Но если бы исполнилась, мечта императора и все его
подданные стали Максимами Максимычами — история России остановилась бы на 30-х годах XIX века. А она развивалась — благодаря тем людям, которые казались Максиму
Максимычу странными, а императору — отвратительными; благодаря тем умам, которые представлялись царю извращенными.
Один из крупнейших советских лермонтоведов Б. М. Эйхенбаум доказывает в своей статье о «Герое нашего времени», что предыстория жизни Печорина — таинственная и
необъясненная его биография до приезда на Кавказ — связана с его политическими убеждениями или поступками. Какая-то нашумевшая «история» в Петербурге; книга Вальтера
Скотта «Шотландские пуритане», которую Печорин читает перед дуэлью, — а в этой книге речь идет о политической борьбе пуритан против короля; намеки на то, что Печорин
был выслан на Кавказ по политическим причинам, разбросанные в черновиках и вариантах «Княжны Мери» и не вошедшие в окончательный текст романа, — все это
свидетельствует о том, что в первые годы молодости Печорин пытался действовать в государстве, где лучше было быть Максимом Максимычем.
Но мы встретились с ним тогда, когда его надежды рухнули, деятельность лишилась смысла, жизнь опустошилась. Горькую книгу оставил нам Лермонтов. Мы расстались с
Печориным в
«Фаталисте» в ту минуту, когда он победил смерть. Но еще до «Тамани» мы узнали, что Печорин умер — «на дороге», как
и предсказывал Максиму Максимычу. Пушкин расстался с Онегиным, оставив и ему, и читателю надежду. Роман Лермонтова безнадежен. Герой умер.
Но вопрос о том, какую роль играет литературное произведение в жизни, но всегда разрешается просто. В
«Думе» Лермонтов
писал о своем поколении:
Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа.
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Лермонтов ошибался: его поколение внесло свой вклад в историю России; потомкам не за что презирать это поколение. Есть эпохи, когда быть честным — только быть честным,
только не делать подлостей — уже поступок, и эпоха Лермонтова была такой. То, что Печорин — громадных душевных сил человек — тратит эти силы на роман с княжной Мери,
на похищение Бэлы, на единоборство с жалким Грушницким, а не на прислуживанье графу Уварову и не на восхождение по служебной лестнице, — это и есть главный поступок
героя своего времени.
Защищая Печорина от критиков, разделявших мнение царя, Белинский писал: «Вы предаете его анафеме не за пороки, — в вас их больше, и в вас они чернее и позорнее, — но
за ту смелую свободу, за ту желчную откровенность, с которой он говорит о них... В этом человеке есть сила духа и могущество воли, которых в вас нет, в самых пороках
его проблескивает что-то великое... Ему другое назначение, другой путь, чем вам. Его страсти — бури, очищающие сферу духа; его заблуждения, как ни страшны они, острые
болезни в молодом теле, укрепляющие его на долгую и здоровую жизнь...»
Долгая и здоровая жизнь Печорина состоялась. Он умер на страницах романа, но многих и многих молодых людей он заставил задуматься о своей жизни, понять ее, искать
выхода...
Николай I хорошо понял, какую опасную для его империи книгу он прочел на пароходе, мучая кошками Бенкендорфа. В письме к императрице он писал: «Счастливый путь, г.
Лермонтов, пусть он, если это возможно, прочистит себе голову...» — эти слова относились к последней ссылке на Кавказ, где Лермонтов погиб. И все-таки он победил
императора. Даже в мелочи победил: узнав о смерти Лермонтова у себя во дворце, в кругу семьи, за чайным столом, царь произнес знаменитую кощунственную фразу: «Собаке
собачья смерть!» — и увидел, что даже его собственная сестра возмущена. Выйдя к придворным, Николай вынужден был выразиться иначе: «Господа, получено известие, что
тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит».
Ему-то Пушкин был так же мало нужен, как Лермонтов. Но оба они были необходимы России — с этим императору пришлось смириться.
Лермонтов ие дожил до того дня, когда его книга была понята и оценена по достоинству всеми, кто умеет читать. Но книга жила н делала свое дело. Печорин на сей раз нес
добро, а не зло: он учил людей заглядывать в свою душу. Он учил людей думать.
Вот почему Печорин нужен и дорог нам всегда. Читая роман Лермонтова, мы узнаем очень важные для нас и сегодня вещи. Мы узнаем, что жестокость, равнодушие,
невозможность действовать и трудиться — все это тяжелая ноша для человека. Оказывается, человеку свойственно стремление к добру, правде, красоте, действию. У Печорина
не было возможности осуществить свои стремления, поэтому он несчастлив. В наше время люди сами распоряжаются своей судьбой, от нас самих зависит сделать свою жизнь
полной или опустошенной. Читая о Печорине, мы учимся ценить полноту жизни.
Печорин не образец для подражания; он только герой своего времени. Но вслед за ним пришли другие времена и другие герои. История России не остановилась — она шла
дальше. И в этой истории всегда останется имя молодого человека с лицом некрасивым и прекрасным, с благородным дарованием и благородным умом, и всегда он будет тайной
любовью и непреходящей печалью новых и новых молодых людей.
