Как во славном городе во Новгороде
Ай как был Садко да гусельщик;[2]
А как не было у него несчетной золотой казны,
Как ходил он по честным пирам,
Спотешал он да купцов, бояр,
Веселил он их на честных пирах,
И как тут с Садком да случилося:
Не зовут Садка на почестен пир,
Не зовут его и день, и другой,
Не зовут его и на третий день!
Как Садку теперь да соскучилось;
А пошел Садко к Ильмень-озеру,
И садился он на синь горюч камень,
Как он начал играть во гусли во яровчаты,[3]
А играл с утра и день до вечера,
А по вечеру как по позднему
Волна в озере как расходилася,
Как вода с песком да сомутилася!
Устрашился Садко да сидети здесь,
Одолел Садка страх великий —
А и пошел Садко вон от озера,
И пошел Садко да во Новгород.
И опять, как прошла-то темна ночь,
И опять как было до этого:
Не зовут Садка на почестен пир,
Не зовут его и день, и другой,
Не зовут его и на третий день!
Как опять Садку да соскучилось,
Пошел Садко к Ильмень-озеру,
И садился он на синь горюч камень,
Как он начал играть во гусли во яровчаты,
А играл с утра и день до вечера,
Как по вечеру опять да по позднему
Волна в озере как расходилася,
Как вода с песком да сомутилася!
Устрашился Садко да сидети здесь,
Одолел Садка страх великий —
А и пошел опять он от озера,
И пошел он опять да во Новгород.
Как опять тут с ним да случилося:
Не зовут Садка на почестен пир,
Как другой день не зовут и на третий день,
И опять Садку да соскучилось,
И пошел Садко да к Ильмень-озеру,
Как садился он на синь горюч камень,
Как он начал играть во гусли во яровчаты,
Как опять он играл с утра до вечера,
А волна уж в озере расходилася,
А вода с песком да сомутилася!
Тут осмелился Садко да новгородский,
А сидеть играть всё у озера,
Как тут вышел царь Водяной к нему,
Говорит ему да таковы слова:
«Благодарим-ка, Садко да новгородский!
А спотешил ты нас да во озере:
Как и было у меня столованье,
Как и был у меня да почестен пир,
Как и всех развеселил ты на том пиру,
А и всех любезных гостей моих!
Я не знаю, Садко, чем тебя жаловать!
А ступай, Садко, во свой Новгород —
И как завтра позовут тебя на почестный пир,
Много будет там купцов новгородских;
Как и будут все на пиру напиватися,
Будут все на пиру да наедатися,
Как будут все похвальбами да похвалятися,
Иной будет хвастати да несчетной золотой казной,
Иной будет хвастати добрым конем,
Иной будет хвастати силой-удачей молодецкою,
А как умный-разумный да будет хвастати
Старым батюшкой, старой матушкой,
А и дурак-то да будет хвастати
Да своей он как молодой женой,
А ты, Садко, и похвастай-ка:
„А я знаю, что во Ильмень да во озере
А что есть рыба-то — перья золотые все!”
И как будут купцы да богатые с тобою спорить-то,
Что нет рыбы золотой во озере,
А ты с ними ударь о велик заклад:[4]
Заложи свою буйную да голову,
А как с них проси лавки во торговом ряду,
Уж как лавки с дорогими товарами!
А потом свяжите невод шелковый,
Приезжайте вы ловить во Ильмень-озеро;
Закиньте вы три тони[5] в Ильмень-озеро,
А я в каждую тоню дам по рыбине —
Уж как перья у них золотые все!
Как получишь лавки во торговом ряду,
С дорогими лавки товарами,
Будешь ты купец, Садко новгородский,
Купец будешь сразу богатый ты!»
И пошел Садко во свой во Новгород.
На другой день позвали Садка на почестен пир,
Много на тот пир купцов собралося,
Купцов богатых новгородских.
Как все на пиру напивалися,
Как все на пиру наедалися,
Похвальбами все похвалялися:
Иной хвастает несчетной золотой казной,
Иной хвастает да добрым конем,
Иной хвастает силой-удачей молодецкою,
А как умный-то разумный хвастает
Старым батюшкой, старой матушкой,
А дурак-то он ведь хвастает,
Он ведь хвастает молодой женой;
Сидит Садко — ничем да он не хвастает,
Сидит Садко — ничем не похваляется,
Тут купцы богатые новгородские
Говорят Садку да таковы слова:
«Что сидишь, Садко, ничем не хвастаешь,
Что ничем, Садко, не похваляешься?»
Говорит Садко да таковы слова:
«Ай же вы купцы богатые новгородские!
Чем же мне, Садку, теперь похвастати,
А чем-то Садку похвалитися?
Нет у меня несчетной золотой казны,
Нет у меня прекрасной молодой жены,
Только есть одним да мне похвастати:
Как во Ильмень да во озере
А есть рыба — перья золотые все!»
Тут купцы богатые новгородские
Как начали с ним они спорить-то,
Что во Ильмень во озере нет рыбы,
Чтобы были перья золоты у ней;
Говорил Садко новгородский:
«Заложу я свою буйную головушку —
Больше заложить у меня нечего!»
А купцы говорят: «Мы заложим ряды торговые!»
Шесть купцов, шесть богатых,
Заложили ведь они по лавочке
С дорогими да со товарами!
Опосля того связали невод шёлковый,
И поехали ловить во Ильмень-озеро;
Закидывали они тоню в Ильмень-озеро,
И рыбу тут добыли — перья золотые все;
Закинули другую тоню во Ильмень-озеро,
И добыли другую рыбину —
И опять перья золотые все;
Закинули третью тоню во Ильмень во озеро,
И опять добыли рыбинку — перья золотые все!
Тут купцы да новгородские богатые
А как видят — делать да то нечего:
Вышло так, как говорил Садко,—
Отдавали свои лавки с дорогими-то товарами!
Как получил Садко в ряду во гостином
Шесть лавок с дорогими со товарами,
Записался Садко в купцы да в новгородские,
И как стал Садко купцом богатым,
Торговать стал во своем он городе,
Стал ездить Садко да по всем местам,
По другим городам да он по дальним,
Стал получать барыши да он великие!
И так тут да после этого
И женился Садко купец новгородский.
А еще Садко да после этого
Как он выстроил палаты белокаменные,
Как он сделал всё в своих палатушках,
Как он сделал в теремах всё по-небесному:
Как на небе печет да красно солнышко —
В теремах у него печет да красно солнышко;
Как на небе светит млад светел месяц —
У него в теремах да млад светел месяц;
Как на небе светят звезды частые —
У него в теремах светят звезды частые;
Изукрасил Садко свои палаты белокаменные!
Собирал Садко на столованье да и почестен пир
Как он всех купцов богатых новгородских,
Как он всех господ и настоятелей:
Как были настоятели те новгородские —
Лука Зиновьев да Фома Назарьевич;
Еще как собирал он всех мужиков новгородских;
Как повел Садко столованье почестен пир,
Как все на честном пиру да напивалися,
Как все у Садка да наедалися,
И похвальбами все да похвалялися:
Иной хвастает несчетной золотой казной,
Иной хвастает добрым конем,
Иной хвастает силой могучей богатырской,
Иной хвастает славным отечеством,[6]
Иной хвастает молодым да молодечеством;
А как умный-разумный да хвастает
Старым батюшкой да старой матушкой,
А безумный дурак уж как хвастает
Своей да молодой женой!
Тут Садко по палатушкам похаживает,
Таковы слова сам да выговаривает:
«Ай же вы, купцы новгородские богатые,
Ай же все господа новгородские,
Ай же все настоятели новгородские,
Мужики как вы да новгородские!
У меня как все вы на честном пиру —
А и все вы у меня пьяны-веселы,
Похвальбами все вы похвалялися,
Чем же мне, Садку, теперь похвастати?
У меня, у Садка новгородского,
Золота казна теперь не кончается,
Цветное платьице теперь не снашивается,
Дружинушка хоробрая не изменяется;
Только мне, Садку, будет похвастати
Своей несчетной золотой казной!
На свою несчетную золоту казну
Повыкуплю я все товары новгородские,
Как все товары, плохие и добрые,
И не будет больше товаров в городе!»
Как вставали тут настоятели новгородские,
Фома Назарьевич да Лука Зиновьевич,
Как говорили сами да таковы слова:
«Ай же ты, Садко — купец да новогородский,
О многом бьешь ты с нами да велик заклад!
Разве выкупишь товары новгородские,
И плохие товары, и все добрые,
Чтобы не было товаров в городе?»
Говорил Садко им таковы слова:
«Ай же вы, настоятели новгородские,
У меня бессчетно золотой казны!»
Отвечают настоятели новогородские:
«Ай же ты, Садко да новгородский,
А ударь с нами ты заклад о тридцати тысячах!»
И ударил Садко заклад о тридцати о тысячах!
Как все со честного пира разъезжалися,
Как все со честного пира расходилися
По своим домам, по своим местам;
Тут Садко, купец богатый новгородский,
На другой день он вставал рано пóутру,
И будил он свою дружинушку хоробрую,
И давал он той дружинушке
Что бессчетной золотой казны,
И пускал он их по улицам торговым,
Да и сам прямо шел во торговый ряд,—
Выкупал он товары новгородские,
И плохие все товары, и добрые!
Как вставал на другой день Садко раны́м-рано,
И будил он дружинушку хоробрую,
И давал им вдоволь золотой казны,
Да и сам шел прямо во торговый ряд;
А тут много товару принавéзено,
А много товаров принаполнено —
На ту на славу великую новгородскую!
Выкупал он товары новгородские,
И плохие все товары, и добрые;
И на третий день вставал Садко раны́м-рано,
И будил он дружинушку хоробрую,
И давал без счету золотой казны,
Распускал дружинушку по улицам торговым,
Да и сам прямо шел во торговый ряд:
А и тут на славу великую новгородскую
Подоспели товары ведь московские,
Принаполнился весь торговый ряд
Дорогими товарами московскими!
А и тут Садко да призадумался:
«Я повыкуплю товары все московские —
А на ту славу великую новгородскую
Подоспеют еще товары заморские!
А и мне, Садку, товаров не выкупить
Со всего да со белá света!
Уж не я, Садко-купец, богаче пусть —
Пусть богаче меня славный Новгород!
Не могу я выкупить товаров новгородских,
Лучше денежек отдам я тридцать тысячей,
Тридцать тысячей — залог великий свой!»
И отдавал он денежек тридцать тысячей,
А потом построил тридцать кораблей —
Тридцать кораблей, тридцать червлёных,[7]
Как свалил он товары новгородские
На те на червлёные кораблики,
И поехал торговать купец богатый новгородский
На своих на червлёных корабликах,
А поехал он да по Волхову,
А со Волхова он в Ладожское озеро,
А со Ладожского озера во Неву-реку,
А со Невы-реки выехал да в синё море,
А как ехал он по синю́ морю,
Завернул он тут в Золоту Орду;
Продавал он там товары новгородские,
Получал он барыши великие,
Насыпáл он бочки-сорокóвки[8] красным золотом,
Насыпáл он много бочек да чистым сéребром,
А еще насыпáл он бочки скатным жемчугом,[9]
И поехал он из Золотой Орды.
Как он выехал опять да во синё море,
Как на синем море встали да червлёны корабли —
Их волной-то бьет и паруса-то рвет,
И ломает червлёные кораблики,
Не идут с места червлёны корабли!
Говорит Садко, купец богатый новгородский,
Ко своей он дружинушке хороброй:
«Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Сколько мы по морю ни ездили,
А Морскому царю дани не плачивали —
Теперь дань требует Морской царь в синё море!»
Тут говорил Садко, купец богатый новгородский:
«Ай же ты, дружинушка хоробрая!
А возьмите вы мечите во синё море
Целу бочку-сорокóвку красна золота!»
Как тут дружина да его хоробрая,
Как тут брали они бочку-сороковку красна золота
И метали бочку во синё море,
А всё волной-то бьет, паруса-то рвет,
Ломает червлёны корабли да на синем море —
Всё не идут с места кораблики!
Опять говорит Садко, купец богатый новгородский,
Что своей дружинушке хороброй:
«Ай же ты дружинушка моя хоробрая!
Видно, мало этой дани царю Морскому во синё море,
А возьмите-ка мечите вы в синё море
Как другую бочку — чиста серебра!»
Как его тут дружинушка хоробрая —
Она метала бочку чиста серебра,
Она метала бочку во синё море,
А и всё волной-то бьет, паруса-то рвет,
Ломает червлёны корабли да на синем море —
Всё не идут с места кораблики!
Как тут говорил Садко, купец богатый новгородский,
Что своей дружинушке хороброй:
«Ай же ты дружинушка хоробрая!
Видно, мало этой дани Морскому царю,
Бросайте-ка вы третью бочку во синё море,
А берите третью бочку скатного жемчуга!»
Как дружина тут его хоробрая,
Она брала бочку скатного жемчуга
И метала бочку во синё море:
А и всё волною-то бьет, паруса-то рвет,
Всё ломает червлёные кораблики —
Не идут с места да те кораблики!
Как тут говорил Садко, купец богатый новгородский,
Говорил своей дружинушке хороброй:
«Ай же ты, любезная дружинушка хоробрая,
Видно, царь Морской от нас требует,
От нас требует царь живой головы!
Ай же ты, дружинушка хоробрая!
Уж вы делайте жеребья себе вóлжаные,[10]
Вы пишите имена свои на жéребьях
И пускайте жеребья на синё море,
А я сделаю себе жеребий из красна золота:
Как мы спустим жеребья да на синё море,
А и чей у нас жеребий да ко дну пойдет,
Так тому идти из нас да в синё море!»
Как у всей у дружинушки хороброй
А жеребья́-то гоголем[11] плывут,
А у Садка, купца богатого, ключом на дно!
Тут говорит Садко да таковы слова:
«Эти жеребья, видать, неправильные;
А вы сделайте жеребья из красна золота,
А я сделаю жеребий да дубовый;
Вы пишите имена свои на жéребьях
И спускайте-ка жерéбья на синё море:
Чей у нас жеребий да ко дну пойдет,
Так тому идти из нас да во синё море!»
Как тут вся дружинушка хоробрая
И спускала жеребья́ на синё море:
У всей-то у дружинушки хороброй
Все их жеребья да гоголем по воде плывут,
А Садков жеребий да ключом на дно!
Тут говорит Садко да таковы слова:
«Эти жéребья, видать, есть неправильные;
Как вы делайте жеребья все дубовые,
А я сделаю жеребий себе липовый;
Будем мы все на жеребьях имена писать,
Будем мы все жеребья на синё море спускать;
Как чей жерéбий ко дну пойдет,
А и тому из нас да в си́не море идти!»
Как тут вся дружинушка хоробрая
Стала делать жеребья дубовые,
А он делал жеребий себе липовый,
Все свои имена да писали на жéребьях
И спускали жеребья на синё море,
А и у всей дружинушки хороброй
Жеребья гоголем плывут на синем море,
А у Садка, купца богатого,— ключом на дно!
Тут говорил Садко да таковы слова:
«Видно, делать Садку теперь нечего —
Самого Садка требует царь Морской!
Ай же ты, дружинушка моя хоробрая, любезная,
А вы несите-ка мою чернильницу точеную,
И несите-ка вы мне перо лебединое,
И несите вы мне бумагу гéрбовую!»[12]
Как и тут его дружинушка хоробрая
А несли ему чернильницу точеную,
И несли ему перо лебединое,
И несли ему бумагу гербовую;
Как и тут Садко, купец богатый новгородский,
Он садился, Садко, на ременчат стул[13]
Ко тому ли ко столику дубовому —
И он начал свое именьице отписывать:[14]
Отписывал он именьице Божьим церквам,
Много отписывал нищей братии,
Еще именьице он отписывал да молодой жене,
Остальное именье отписывал дружине хороброй;
Как сам потом заплакал он,
Говорил дружинушке хороброй:
«Ай же ты, дружина хоробрая да любезная!
Положите вы доску дубовую на синё море,
А чтобы мне, Садку, спускаться нá доску —
Чтоб не так страшно мне принять смерть во синем море!»
Тут он брал с собой свои гусельки ярóвчаты,
Прощался он с дружинушкой хороброй,
Прощался он со всем да со белым светом,
Прощался он со Новым да со городом;
А и спустился на доску он на дубовую,
А как понесло Садка да по синю́ морю,
Так побежали корабли вперед червлёные!
Тут остался Садко один на синем море,
А и со страху со великого
Заснул Садко на той доске на дубовой!
Проснулся Садко, купец богатый новгородский,
В океан-море да на самом дне;
Увидал он — сквозь воду печет красно солнышко,
Увидал возле себя палаты белокаменны,
Заходил он в палаты белокаменны —
Во палатушках сидит на стуле царь Морской,
И говорит царь Морской да таковы слова:
«А и здравствуй, купец богатый Садко да новгородский гость!
Уж и сколько ты по морю ни ездил,
А Морскому царю дани не плачивал,
Теперь же сам пришел ко мне да во подарочек!
Сказывают, мастер ты играть во гусли во яровчаты —
Поиграй-ка мне ты да во гусельки!»
Как тут Садко видит — делать нечего,
Начал он играть во гусли во яровчаты,
Начал плясать царь Морской во синем море —
От него в синем море вода всколебалася,
Как он стал разбивать кораблики,
Как тут стал народ тонуть во синем море,
Много стало гибнуть и именьица!
Тут взмолились люди добрые, православные,
Чтоб повынесло их из синя моря,
Как тут Садка толкнули в плечо да во правое,
Как обернулся Садко, купец богатый,—
Стоит старичок позади весь бел-седой,
Говорит старичок да таковы слова:
«Полно тебе играть, Садко, во гусли во яровчаты!»
А говорит Садко-купец да таковы слова:
«У меня не своя воля да в синем море,
Заставляет играть меня царь Морской!»
Тут говорит старичок таковы слова:
«А ты, Садко, купец богатый новгородский,
А ты струночки-то повырви-ка,
Ты шпенёчики-то[15] повыломай,
А и сам скажи: „У меня струн-то нет,
И шпенёчиков у меня тоже нет,
А и больше играть-то мне да не во что”.
А на то тебе скажет царь Морской:
„Не угодно ли, Садко, тебе женитися,
Тебе женитися во синем море,
А на душечке жениться на красной девушке?”
Ты скажи: „Царь Морской, твоя воля во синем море,
А как ты знаешь, то и делай-ка”.
И он скажет тебе, Морской-то царь:
„К утру завтра ты, Садко, приготовишься,
Да и выберешь себе дéвицу,
А и выберешь по уму да по разуму”.
Первых триста девиц ты пропусти,
Да и других триста девиц ты пропусти,
Да и третьих триста девиц ты пропусти;
А позади идет деви́ца-красавица,
Красавица-деви́ца Чернавушка,
Так ты эту Чернаву бери в замужество;
И тогда ты, Садко, да счастлив будешь!
А как ляжешь спать, не целуй ее:
Как проснешься — будешь ты во Новгороде,
У Чернавы-реченьки на крутом берегу,
А не сделаешь, как я велю,—
Останешься навеки да в синем море!»
И не стало старичка тут седатого.
А как тут Садко, купец богатый новгородский,
Он все струночки во гусельках повыдернул,
Все шпенёчки у яровчатых повыломал,
И не стал он играть во гусли во яровчаты,
И не стал плясать царь Морской во синем море;
Как говорил тут царь да таковы слова:
«А что же не играешь, Садко, купец богатый,
А и во гусли-то да во яровчаты?»
Говорил Садко как таковы слова:
«У меня-то струночки во гусельках повыдернулись,
Шпенёчики во яровчатых повыломались,
А запасных-то и вовсе нет!»
Говорил да тут царь Морской:
«Не угодно ли тебе, Садко, женитися
А как на душечке на красной да на девушке?»
Говорил ему Садко таковы слова:
«Царь Морской, твоя воля надо мной во синем море».
Говорил тогда да тут царь Морской:
«Ай же ты, Садко, купец богатый новгородский,
Завтра выберешь себе ты дéвицу-красавицу,
А и выберешь ты по уму да по разуму!»
Как пришло да утро-то раннее,
Как пошел выбирать Садко себе девицу,
Посмотрел — а стоит уже царь Морской!
Повели мимо их первых триста девиц:
Он первых триста девиц да пропустил,
И других он триста девиц да пропустил,
А и третьих он триста девиц да пропустил,
Смотрит — идет девица-красавица,
А по имени зовут ее Чернавушкой,
Он ту Чернаву брал за себя во замужество;
Говорил тут царь Морской таковы слова:
«А умел ты жениться, Садко, во синем море!»
Как прошло у них столованье да почестен пир,
Тут ложился спать Садко, купец богатый новгородский,
Во синем море ложился он со девицей-красавицей,
А и помнил он слова-то старичка седатого!
Как проснулся Садко во Нове-городе,
У речки у Чернавы на крутом берегу,
Как увидел тут — бежат по Волхову
Да его червлёные кораблики,
А как дружинушка его да хоробрая —
Поминают ведь Садка во синем море!
Как и увидела тут дружинушка,
Что стоит Садко на крутом берегу,
Стоит на крутом берегу да у Волхова,—
Вся дружинушка тому чуду дивилася:
«Оставили мы Садка да на синем море,
А Садко впереди нас да в своем городе!»
Встречает Садко дружинушку хоробрую,
И все свои червлёные кораблики,
И пошли все во палаты Садка — купца богатого;
Поздоровался Садко тут со своей женой,
И повыгрузил он с кораблей свое именьице,
А и повыкатил он всю несчетну золоту казну,
И как сделал он церковь соборную Николе Можайскому,[16]
И не стал больше ездить Садко да на сине море,
Проживать он стал во своем да он во городе...
А теперь ему, да после этого,
А теперь Садку да славы поют!
Источник: «Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года». В трех томах. 4-е изд. М.; Л., 1949—1951.
|
