«ПАМЯТЬ СЕРДЦА»
Когда в предисловии к третьему выпуску «Вечерних огней» Фет отметил, что его раннее сочинение «Соловей и роза», при всем несовершенстве, отражает то
направление, «по которому всегда порывалась» его муза, это было важное признание. Любовь — великая сила, способная творить красоту. До поры невидимая, эта
красота при божественном участии открывается миру. И «безгласная серая птичка» превращается в соловья, а на ветке колючего кустарника расцветает роза:
И нежному ангелу стало
Их видеть так грустно и больно,
Что с неба слезу огневую
На них уронил он невольно.
И к утру свершилося чудо...
Любовь соловья и розы навсегда осталась в лирике Фета символом любовной темы, где неразделимы красота, счастье и страдание.
Истерзался песней
Соловей без розы;
Плачет старый камень,
В пруд роняя слезы.
Уронила косы
Голова невольно.
И тебе не томно?
И тебе не больно? —
писал Фет в 1873 г. в стихотворении «В дымке-невидимке...»
«Это новое, никогда не уловленное прежде, чувство боли от красоты выражено прелестно», — писал Толстой Фету об этом стихотворении (11 мая 1873 г.) 70.
Впервые было уловлено Фетом с такой остротой сочетание страдания и радости:
И, без тебя томясь предсмертной мукой,
Своей тоской, как счастьем, дорожу
(«Anruf an die Geliebte Бетховена», <1857>)
И мукой блаженства исполнены звуки,
В которых сказаться так хочется счастью.
(«В страданье блаженства стою пред тобою...», 1882)
Когда бы ты знала, каким сиротливым,
Томительно-сладким, безумно счастливым
Я горем в душе опьянен...
(«Не нужно, не нужно мне проблесков счастья...», 1887)
О, я блажен среди страданий!
Как рад, себя и мир забыв,
Я подступающих рыданий
Горячий сдерживать прилив!
(«Упреком, жалостью внушенным...», 1888)
Блоковский образ: «Радость — Страданье одно» («Роза и Крест»), — восходит, очевидно, и к традиции Фета.
Самым значительным во всей любовной лирике Фета был
цикл стихотворений, посвященный его роману
с Марией Лазич[
2], ее трагической судьбе и
вечно живому чувству поэта к ней. «Манилов первый изобрел “именины сердца”, Лорис-Меликов изобрел “диктатуру сердца”; я же при баснословной своей беспамятности
обладаю памятью сердца», — писал Фет Полонскому 12 августа 1888 г. Это свойство Фета представляет некоторые затруднения при истолковании поздних, так
наз. «старческих», стихов поэта: написаны ли они по живой памяти прошлого (как, несомненно, — «На качелях») или же выражают чувство, недавно пережитое. Но к
циклу о любви к М.Лазич признание Фета относится более всего. Имени ее поэт нигде не упоминает, в воспоминаниях она названа Еленой Лариной, в знак
несомненной близости ее характера к пушкинской героине.
В литературе о Фете принято считать, что в отличие от «денисьевского» цикла Тютчева и «панаевского» — Некрасова, Фет не изображает характера героини.
Согласиться с этим трудно. Действительно, Фет не описывает героиню, не рассказывает о ней («эпической струи», как он сам признавал, в его таланте не было).
Но он изображает историю любви и характер героини отдельными деталями, по-фетовски многозначительными. Так, в
стихотворении «Долго снились мне вопли
рыданий твоих...» (1886) предстает весь роман: взаимная любовь, мучительное сближение, которого инстинктивно боится героиня, предчувствуя, видимо, неравенство
отношений, короткое счастье и горькое расставание. Во всем стихотворении героиня произносит только одно слово:
Подала ты мне руку, спросила «Идешь?»
Чуть в глазах я заметил две капельки слез;
Эти искры в глазах и холодную дрожь
Я в бессонные ночи навек перенес.
Мы видим женщину самоотверженно любящую и исполненную высокого достоинства. То же и в стихотворении «Солнца луч промеж лип был и жгуч и высок...» (<1885>),
где на все уверения возлюбленного героиня отвечала только молчанием:
Я давно угадал, что мы сердцем родня,
Что ты счастье свое отдала за меня,
Я рвался, я твердил о не нашей вине, —
Ничего ты на всё не ответила мне.
Вариацией этой последней строки оканчивается каждое четверостишие:
Я молил, повторял, что нельзя нам любить,
Что минувшие дни мы должны позабыть,
Что в грядущем цветут все права красоты, —
Мне и тут ничего не ответила ты.
Отказ от красоты в настоящем во имя воображаемой красоты в грядущем (о нем же — и в стихотворении «Старые письма») — мучительный грех лирического героя Фета.
Молчание героини в последней строфе переходит в гробовое молчание:
С опочившей я глаз был не в силах отвесть, —
Всю погасшую тайну хотел я прочесть.
И лица твоего мне простили ль черты? —
Ничего, ничего не ответила ты!
Но любовь такой силы не может исчезнуть, она продолжает покорять поэта:
Нет, я не изменил. До старости глубокой
Я тот же преданный, я раб твоей любви...
(
«Нет, я не изменил...», 1887)
Может быть, самым значительным стихотворением «ларинского цикла» было «Alter ego» (1878), восхищавшее современников. Во всей русской лирике XIX в.
нет стихотворения, которое бы воспевало любимую женщину не только как вдохновительницу поэта, но как участницу его творчества, как его поэтическое «alter
ego».
Как лилея глядится в нагорный ручей,
Ты стояла над первою песней моей,
И была ли при этом победа, и чья, —
У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?
Именно в этой бесконечной духовной близости — высшая форма любви, залог ее бессмертия:
У любви есть слова, те слова не умрут.
Нас с тобой ожидает особенный суд;
Он сумеет нас сразу в толпе различить,
И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!
Тут можно еще раз вспомнить слова из письма Полонского Фету о бессмертии души: «Да кто в него не верит, пусть и не читает стихов твоих!»<...>
Л.М.Розенблюм
Источник: А. А. Фет и его литературное окружение / РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: ИМЛИ РАН, 2008.
(
вернуться к уроку)
Ты отстрадала, я ещё страдаю…
А. А. Фет
Ты отстрадала, я ещё страдаю,
Сомнением мне суждено дышать,
И трепещу, и сердцем избегаю
Искать того, чего нельзя понять.
А был рассвет! Я помню, вспоминаю
Язык любви, цветов, ночных лучей. —
Как не цвести всевидящему маю
При отблеске родном таких очей!
Очей тех нет — и мне не страшны гробы,
Завидно мне безмолвие твоё,
И, не судя ни тупости, ни злобы,
Скорей, скорей в твоё небытиё!
4 ноября 1878
Источник: А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966. — С. 117. (
вернуться к уроку)
Долго снились мне вопли рыданий твоих…
А. А. Фет
Долго снились мне вопли рыданий твоих, —
То был голос обиды, бессилия плач;
Долго, долго мне снился тот радостный миг,
Как тебя умолил я — несчастный палач.
Проходили года, мы умели любить,
Расцветала улыбка, грустила печаль;
Проносились года, — и пришлось уходить:
Уносило меня в неизвестную даль.
Подала ты мне руку, спросила: «Идёшь?»
Чуть в глазах я заметил две капельки слёз;
Эти искры в глазах и холодную дрожь
Я в бессонные ночи навек перенёс.
2 апреля 1886
Источник: А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966. — С. 148. (
вернуться к уроку)
Нет, я не изменил. До старости глубокой...
А. А. Фет
Нет, я не изменил. До старости глубокой
Я тот же преданный, я раб твоей любви,
И старый яд цепей, отрадный и жестокой,
Еще горит в моей крови.
Хоть память и твердит, что между нас могила,
Хоть каждый день бреду томительно к другой, —
Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
Когда ты здесь, передо мной.
Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
Мне чудится, вот-вот, тебя я узнаю;
И нежности былой я слышу дуновенье,
И, содрогаясь, я пою.
2 февраля 1887
Источник: Фет А. А. Стихотвоpения. — Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. (
вернуться к уроку)
Шепот, робкое дыханье...
А. А. Фет[
3]
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..
1850
Источник: А. А. Фет. Полное собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1959. (
вернуться к уроку)
Сияла ночь. Луной был полон сад...
А. А. Фет
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нём дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна — любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь.
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
2 августа 1877
Источник: А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966. — С. 114. (
вернуться к уроку)
1. Источник: Литература. 10 класс. Г. Фефилова. — М.: АСТ, 2016. — 445 с. (
вернуться)
2. Мария Козьминична Лазич (1823–1852) — дочь Козьмы Федоровича Лазича (1779–?), отставного
кавалерийского генерала, херсонского помещика. Его жена Екатерина Ильинична — сестра М.И.Петковича. Имение Лазичей Анновка находилось невдалеке от Федоровки
Петковичей.
Фет познакомился с Марией Лазич осенью 1848 г. в доме ее дяди М.И.Петковича. Невозможность соединить свои
судьбы из-за отсутствия средств у обоих привела их к необходимости разрыва.
История этой любви отражена в письмах Фета к Борисову (см. п. 9, 10, 14, 15, 21); позднее Фет рассказал о
ней в своих воспоминаниях (РГ. С. 417–434, 445–446, 543–544).
Год рождения М.Лазич (ошибочно указанный в других изданиях) устанавливается по копии свидетельства о рождении (Департамент Герольдии Сената о дворянстве
Лазичей Херсонской губ. Дипломное // РГИА. Ф. 1343. Оп. 24. Ед. хр. 342. Л. 56 об.–57), год смерти — по содержанию п. 21. (
вернуться)
3. "Шёпот, робкое дыханье…" – стихотворение имеет одну особенность — в нём нет ни одного
глагола, также как и в «Это утро, радость эта…».
См. подробнее на странице:
«О стихотворении Фета "Шепот, робкое дыханье..."»
(сайт "К уроку литературы"). (
вернуться)
4. Ещё весны душистой нега... – впервые — в журнале «Современник», 1854, том XLV, № 5, отд. I, с. 6. (
вернуться)
5. Осенний вечер – написано Тютчевым в окт. 1830 г. на пути из Петербурга в Мюнхен.
Впервые — в журнале «Современник», 1840, том XIX, с. 187 с подписью «Ф. Т---в». (
вернуться)