В.А.Жуковский. Кубок
Литература для школьников
 
 Главная
 Зарубежная  литература
 Жуковский В.А.
 
В.А.Жуковский. Портрет работы художника К.П.Брюллова, 1838 г.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Василий Андреевич Жуковский
(1783 – 1852)
КУБОК*
Баллада

"Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
    В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
    Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной".

Так царь возгласил, и с высокой скалы,
    Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
    Он бросил свой кубок златой.
"Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?"

Но рыцарь и латник недвижно стоят;
    Молчанье – на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
    За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
"Отыщется ль смелый на подвиг опасный?"

И все безответны... вдруг паж молодой
    Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу*, и снял пояс он свой;
    Их молча на землю кладет...
И дамы и рыцари мыслят, безгласны:
"Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?"

И он подступает к наклону скалы
    И взор устремил в глубину...
Из чрева пучины бежали валы,
    Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
    Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
    Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет…
Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло;
    И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
    И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив,
    Спасителя-бога призвал,
И дрогнули зрители, все возопив, –
    Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила.

Над бездной утихло... в ней глухо шумит...
    И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
    "Красавец отважный, прости!"
Все тише и тише на дне ее воет...
И сердце у всех ожиданием ноет.

"Хоть брось ты туда свой венец золотой,
    Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! –
    Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.

Немало судов, закруженных волной,
    Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
    С ее неприступного дна..."
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье грозы недалекой.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
    Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
    Дымящимся пена столбом...
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг... что-то сквозь пену седой глубины
    Мелькнуло живой белизной...
Мелькнула рука и плечо из волны...
    И борется, спорит с волной...
И видят – весь берег потрясся от клича –
Он левою правит, а в правой добыча.

И долго дышал он, и тяжко дышал,
    И божий приветствовал свет...
И каждый с весельем: "Он жив! – повторял. –
    Чудеснее подвига нет!
Из томного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный".

Он на берег вышел; он встречен толпой;
    К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
    И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда.


"Да здравствует царь! Кто живет на земле,
    Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле...
    И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда...
    И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
    И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой...
И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принес,
    И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
    И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.

И смутно все было внизу подо мной
    В пурпуровом сумраке там;
Все спало для слуха в той бездне глухой;
    Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в черной пучине кипят,
    В громадный свиваяся клуб,
И млат водяной, и уродливый скат,
    И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой* ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбежной судьбой,
    От взора людей далеко;
Одни меж чудовищ с любящей душой,
    Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.

И я содрогался... вдруг слышу: ползет
    Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот...
    Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом".

Чудесен рассказ показался царю:
    "Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
    В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова".


То слыша, царевна с волненьем в груди,
    Краснея, царю говорит:
"Довольно, родитель, его пощади!
    Подобное кто совершит?
И если уж должно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младова".

Но царь, не внимая, свой кубок златой
    В пучину швырнул с высоты:
"И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
    Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою".

В нем жизнью небесной душа зажжена;
    Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
    Он видит: в ней жалость и страх...
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны...

Утихнула бездна... и снова шумит...
    И пеною снова полна...
И с трепетом в бездну царевна глядит...
    И бьет за волною волна...
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.
   1831.

Источник: Жуковский В.А. Избранное. – Л.: Художественная литература, 1973. – С. 267–271.

Примечания

* "Кубок" впервые напечатан в "Балладах и повестях В. А. Жуковского", в двух частях. СПб., 1831. Перевод баллады Шиллера "Der Taucher" ("Водолаз").
     Сюжет баллады Шиллера создан на основе средневековых немецких легенд XII века (отсутствуют романтические мотивы: причиной гибели пловца была его жадность).  Жуковский существенно изменяет сюжет баллады.
    В балладе Шиллера идея такова: боги, милостивые к людям, таят от них ужасные тайны природы, знание которых невыносимо для смертного. Жуковский следует своей концепции "невыразимого" в природе и перестраивает идею баллады: человеку недоступно знание всего, что должно лежать, согласно божественной воле, за пределами человеческого разумения.     Также отличаются эпизоды гибели судов в 11-й строфе. У Шиллера – "раздробленные киль и мачта только и спасались из всепоглощающей могилы". У Жуковского – не киль и мачта, а сами суда "мелкой назад вылетали щепой С ее неприступного дна".
     Кроме того, в 20-й строфе Жуковский заменяет сказочные "чуда" (в рассказе юноши у Шиллера – драконы и саламандры) действительно существующими морскими чудовищами (скат, млат, однозуб и т. д.), что усиливает впечатление.
     Стиховая структура баллады также несколько изменена: в каждой строфе у Шиллера трехстопным является лишь 2-й стих, а у Жуковского – 2-й и 4-й стихи.

* Епанча – широкий плащ без рукавов.

* Мокой – рыба морской волк, род акулы.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Литература для школьников
 
Яндекс.Метрика