| Главная |
| Фонвизин Д. И. |
| |
|
Портрет Д. И. Фонвизина.
Гравюра из полного собрания сочинений 1893 года (издание А.Ф.Маркса). «Гравировано у Ф.А. Брокгауза въ Лейпциге» |
| |
|
| |
|
| |
|
| |
|
| |
|
| |
| |
| |
| |
| |
|
|
Денис Иванович Фонвизин
(1745—1792) |
| |
ТОРЖЕСТВО НЕДОРОСЛЯ. Фонвизин |
Петр Вайль, Александр Генис. Родная Речь.
Уроки Изящной Словесности. [1] – "Независимая газета". 1991, Москва |
| |
Случай "Недоросля" – особый. Комедию изучают в школе так рано, что уже к выпускным экзаменам в голове не остается ничего, кроме знаменитой фразы: "Не хочу учиться,
хочу жениться". Эта сентенция вряд ли может быть прочувствована не достигшими половой зрелости шестиклассниками: важна способность оценить глубинную связь эмоций
духовных ("учиться") и физиологических ("жениться").
Даже само слово "недоросль"[2] воспринимается не так, как задумано автором комедии. Во времена Фонвизина это было совершенно
определенное понятие: так назывались дворяне, не получившие должного образования, которым поэтому запрещено было вступать в службу и жениться. Так что недорослю могло
быть и двадцать с лишним лет. Правда, в фонвизинском случае Митрофану Простакову – шестнадцать.
При всем этом вполне справедливо, что с появлением фонвизинского Митрофанушки термин "недоросль" приобрел новое значение – балбес, тупица, подросток с
ограниченно-порочными наклонностями.
Миф образа важнее жизненной правды. Тонкий одухотворенный лирик Фет был дельным хозяином[3] и за помещичьи 17 лет не написал
и полудюжины стихотворений. Но у нас, слава Богу, есть "Шепот, робкое дыханье, трели соловья..." – и этим образ поэта
исчерпывается, что только справедливо, хоть и неверно.
Терминологический "недоросль" навеки, благодаря Митрофанушке и его творцу, превратился в расхожее осудительное словечко школьных учителей, стон родителей, ругательство.
Сделать с этим ничего нельзя. Хотя и существует простой путь – прочесть пьесу.
Сюжет ее несложен. В семье провинциальных помещиков Простаковых живет их дальняя родственница – оставшаяся сиротой Софья. На Софью имеют брачные виды брат госпожи
Простаковой – Тарас Скотинин и сын Простаковых – Митрофан. В критический для девушки момент, когда ее отчаянно делят дядя и племянник, появляется другой дядя –
Стародум. Он убеждается в дурной сущности семьи Простаковых при помощи прогрессивного чиновника Правдина. Софья образумливается и выходит замуж за человека, которого
любит – за офицера Милона. Имение Простаковых берут в государственную опеку за жестокое обращение с крепостными. Митрофана отдают в военную службу.
Все заканчивается, таким образом, хорошо. Просветительский хэппи-энд омрачает лишь одно, но весьма существенное обстоятельство: посрамленные и униженные в финале
Митрофанушка и его родители – единственное светлое пятно в пьесе.
Живые, полнокровные, несущие естественные эмоции и здравый смысл люди – Простаковы – среди тьмы лицемерия, ханжества, официоза.
Угрюмы и косны силы, собранные вокруг Стародума.
Фонвизина принято относить к традиции классицизма. Это верно, и об этом свидетельствуют даже самые поверхностные, с первого взгляда
заметные детали: например, имена персонажей. Милон – красавчик, Правдин – человек искренний, Скотинин – понятно. Однако, при ближайшем рассмотрении, убедимся, что
Фонвизин классицист только тогда, когда имеет дело с так называемыми положительными персонажами. Тут они ходячие идеи, воплощенные трактаты на моральные темы.
Но герои отрицательные ни в какой классицизм не укладываются, несмотря на свои "говорящие" имена.
Фонвизин всеми силами изображал торжество разума, постигшего идеальную закономерность мироздания.
Как всегда и во все времена, организующий разум уверенно оперся на благотворную организованную силу: карательные меры команды Стародума приняты – Митрофан сослан в
солдаты, над родителями взята опека[4]. Но когда, и какой справедливости служил учрежденный с самыми благородными
намерениями террор?
В конечном-то счете подлинная бытийность, индивидуальные характеры и само живое разнообразие жизни – оказались сильнее. Именно отрицательные герои "Недоросля" вошли
в российские поговорки, приобрели архетипические[5] качества – то есть они и победили, если принимать во внимание расстановку
сил на долгом протяжении российской культуры.
Но именно поэтому следует обратить внимание на героев положительных, одержавших победу в ходе сюжета, но прошедших невнятными тенями по нашей словесности.
Мертвенно страшен их язык. Местами их монологи напоминают наиболее изысканные по ужасу тексты Кафки.[6] Вот речь Правдина:
"Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые, имея над людьми своими
полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно".
Язык положительных героев "Недоросля" выявляет идейную ценность пьесы
гораздо лучше, чем еe сознательно нравоучительные установки. В конечном
счете понятно, что только такие люди могут вводить войска и комендантский
час: "Не умeл я остеречься от первых движений раздраженного моего
любочестия. Горячность не допустила меня рассудить, что прямо любочестивый
человек ревнует к делам, а не к чинам; что чины нередко выпрашиваются, а
истинное почтение необходимо заслуживается; что гораздо честнее быть без
вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану".
Легче всего отнести весь этот языковой паноптикум[7 ]на счет эпохи – все
же XVIII век. Но ничего не выходит, потому что в той же пьесе берут слово
живущие рядом с положительными отрицательные персонажи. И какой же
современной музыкой звучат реплики семейства Простаковых! Их язык жив и
свеж, ему не мешают те два столетия, которые отделяют нас от "Недоросля".
Тарас Скотинин, хвалясь достоинствами своего покойного дяди, изъясняется
так, как могли бы говорить герои Шукшина: "Верхом на борзом иноходце
разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки,
забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку... Я хотел бы знать,
есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а
дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?"
И положительные и отрицательные герои "Недоросля" ярче и выразительней
всего проявляются в обсуждении проблем образования и воспитания. Это
понятно: активный деятель Просвещения[8], Фонвизин, как и было тогда принято,
уделял этим вопросам много внимания. И – вновь конфликт.
В пьесе засушенная схоластика[9] отставного солдата Цифиркина и
семинариста Кутейкина сталкиваются со здравым смыслом Простаковых.
Замечателен пассаж, когда Митрофану дают задачу: сколько денег пришлось бы
на каждого, если б он нашел с двумя товарищами триста рублей? Проповедь
справедливости и морали, которую со всей язвительностью вкладывает в этот
эпизод автор, сводится на нет мощным инстинктом здравого смысла г-жи
Простаковой. Трудно не обнаружить некрасивую, но естественную логику в ее
простодушном энергичном протесте: "Врет он, друг мой сердечный! Нашел
деньги, ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой
дурацкой науке".
Недоросль дурацкой науке учиться, собственно говоря, и не думает. У
этого дремучего юнца – в отличие от Стародума и его окружения – понятия
обо всем свои, неуклюжие, неартикулированные, но и не заемные, не
зазубренные. Многие поколения школьников усваивают – как смешон, глуп и
нелеп Митрофан на уроке математики. Этот свирепый стереотип мешает понять,
что пародия получилась – вероятно, вопреки желанию автора – не на
невежество, а на науку, на все эти правила фонетики, морфологии и
синтаксиса.
"Правдин. Дверь, например, какое имя: существительное или
прилагательное?
Митрофан. Дверь, котора дверь?
Правдин. Котора дверь! Вот эта.
Митрофан. Эта? Прилагательна.
Правдин. Почему же?
Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вот у чулана шеста
неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна."
Двести лет смеются на недорослевой глупостью, как бы не замечая, что он
мало того, что остроумен и точен, но и в своем глубинном проникновении в
суть вещей, в подлинной индивидуализации всего существующего, в
одухотворении неживого окружающего мира – в известном смысле предтеча
Андрея Платонова[10]. А что касается способа словоизъявления – один из
родоначальников целого стилевого течения современной прозы: может ведь
Карамзин написать – "ум головы" или Довлатов[11]– "отморозил пальцы ног и уши
головы".
Простые и внятные истины отрицательных и осужденных школой Простаковых
блистают на сером суконном фоне прописных упражнений положительных
персонажей. Даже о такой деликатной материи, как любовь, эти грубые
необразованные люди умеют сказать выразительнее и ярче.
Красавчик Милон путается в душевных признаниях, как в плохо заученном
уроке: "Душа благородная!.. Нет... не могу скрывать более моего сердечного
чувства... Нет. Добродетель твоя извлекает силою все таинство души моей.
Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя
зависит сделать его счастье". Здесь сбивчивость не столько от волнения,
сколько от забывчивости: что-то такое Милон прочел в перерывах между
занятиями строевой подготовкой – что-нибудь из Фенелона[12], из
моралистического трактата "О воспитании девиц".
Г-жа Простакова книг не читала вообще, и эмоция ее здрава и непорочна:
"Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы человек ее стоил. Так, мой
батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в
глазах дворянин, малый молодой... У кого достаточек, хоть и небольшой..."
Вся историко-литературная вина Простаковых в том, что они не
укладываются в идеологию Стародума. Не то чтобы у них была какая-то своя
идеология – упаси Бог. В их крепостническую жестокость не верится: сюжетный
ход представляется надуманным для вящей убедительности финала, и кажется
даже, что Фонвизин убеждает в первую очередь себя. Простаковы – не злодеи,
для этого они слишком стихийные анархисты, беспардонные охламоны, шуты
гороховые. Они просто живут и по возможности желают жить, как им хочется. В
конечном счете, конфликт Простаковых – с одной стороны и Стародума с
Правдиным – с другой, это противоречие между идейностью и
индивидуальностью. Между авторитарным и свободным сознанием.
В естественных для современного читателя поисках сегодняшних аналогий
риторическая мудрость Стародума странным образом встречается с дидактическим
пафосом Солженицына[13]. Сходства много: от надежд на Сибирь ("на ту землю, где
достают деньги, не променивая их на совесть" – Стародум, "Наша надежда и
отстойник наш" – Солженицын) до пристрастия к пословицам и поговоркам.
"Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет", – говорит о
Стародуме Правдин то, что через два века выразится в чеканной формуле "жить
не по лжи". Общее – в настороженном подозрительном отношении к Западу:
тезисы Стародума могли быть включены в Гарвардскую речь[14], не нарушив ее
идейной и стилистической цельности.
Примечательные рассуждения Стародума о Западе ("Я боюсь нынешних
мудрецов. Мне случалось читать них все, что переведено по-русски. Они,
правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель")
напоминают о всегдашней злободневности этой проблемы для российского
общества. Хотя в самом "Недоросле" ей уделено не так уж много места, все
творчество Фонвизина в целом пестрит размышлениями о соотношении России и
Запада. Его известные письма из Франции[15] поражают сочетанием тончайших
наблюдений и площадной ругани. Фонвизин все время спохватывается. Он
искренне восхищен лионскими текстильными предприятиями, но тут же замечает:
"Надлежит зажать нос, въезжая в Лион". Непосредственно после восторгов перед
Страсбургом и знаменитым собором – обязательное напоминание, что и в этом
городе "жители по уши в нечистоте".
Но главное, разумеется, не в гигиене и санитарии. Главное – в различии
человеческих типов россиянина и европейца. Особенность общения с западным
человеком Фонвизин подметил весьма изящно. Он употребил бы слова
"альтернативность мнения" и "плюрализм[16]мышления", если 6 знал их. Но писал
Фонвизин именно об этом, и от русского писателя не ускользнула та крайность
этих явно положительных качеств, которая по-русски в осудительном смысле
именуется "бесхребетностью" (в похвальном называлось бы "гибкостью", но
похвалы гибкости – нет). Он пишет, что человек Запада "если спросить его
утвердительным образом, отвечает: да, а если отрицательным о той же материи,
отвечает: нет". Это тонко и совершенно справедливо, но грубы и совершенно
несправедливы такие, например, слова о Франции: "Пустой блеск, взбалмошная
наглость в мужчинах, бесстыдное непотребство в женщинах, другого, право,
ничего не вижу".
Возникает ощущение, что Фонвизину очень хотелось быть Стародумом.
Однако ему безнадежно не хватало мрачности, последовательности,
прямолинейности. Он упорно боролся за эти достоинства, даже собирался
издавать журнал с символическим названием – "Друг честных людей, или
Стародум". Его героем и идеалом был – Стародум.
Но ничего не вышло. Слишком блестящ был юмор Фонвизина, слишком
самостоятельны его суждения, слишком едки и независимы характеристики,
слишком ярок стиль.
Слишком силен был в Фонвизине Недоросль, чтобы он мог стать Стародумом.
Он постоянно сбивается с дидактики на веселую ерунду и, желая осудить
парижский разврат, пишет: "Кто недавно в Париже, с тем бьются здешние жители
об заклад, что когда по нем (по Новому мосту) ни пойди, всякий раз
встретится на нем белая лошадь, поп и непотребная женщина. Я нарочно хожу на
этот мост и всякий раз их встречаю".
Стародуму никогда не достичь такой смешной легкости. Он станет обличать
падение нравов правильными оборотами или, чего доброго, в самом деле пойдет
на мост считать непотребных женщин. Зато такую глупейшую историю с
удовольствием расскажет Недоросль. То есть – тот Фонвизин, которому удалось
так и не стать Стародумом.
|
|
1. Из предисловия к книге: Петр Вайль, Александр Генис. Родная Речь.
Уроки Изящной Словесности.
Мы растем вместе с книгами – они растут в нас. И когда-то настает пора бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике. (Видимо, это неизбежно. Андрей Битов однажды признался: "Больше половины своего творчества я потратил на борьбу со школьным курсом литературы").
Мы задумали эту книгу не столько чтобы опровергать школьную традицию, сколько чтобы проверить – и даже не ее, а себя в ней. Все главы "Родной речи" строго соответствуют программе средней школы.
Конечно, мы не надеемся сказать что-то существенно новое о предмете, занимавшем поколения лучших умов России. Мы просто решились поговорить о самых бурных и интимных событиях своей жизни – русских книгах.
Петр Вайль, Александр Генис. Нью-Йорк, 1989 г. ( вернуться)
2. Недорослями назывались дворянские сыновья до 15-16 лет, то есть еще не достигшие возраста для несения государственной службы. Это слово служило официальным термином, равнозначным понятию подросток, несовершеннолетний. Поэтому нас не должно удивлять, что в документах, поданных для поступления в Лицей, 12-летний Пушкин назван недорослем. Отрицательную окраску слово приобрело с ростом популярности комедии Фонвизина – постепенно оно стало обозначением глуповатого и избалованного барчука. ( вернуться)
3. Афана́сий Афана́сьевич Фет (правильно – Фёт, нем. Foeth; 1820 – 1892) поэт. Первые 14 и последние 19 лет жизни официально носил фамилию Шеншин. Вернуть утраченное положение стало навязчивой идеей, определившей весь его жизненный путь. Ради достижения своей цели – вернуть дворянское звание – в 1845 он покинул Москву и поступил на военную службу. В 1860 году Фет купил хутор Степановку с 200 десятинами (десятина – единица площади в России до 1918 года, равная 1,0925 га) земли, в Мценском уезде, и энергично принялся хозяйничать, живя там безвыездно и лишь зимой ненадолго заезжая в Москву. ( вернуться)
4. В опеку передавались имения выморочные, то есть оставшиеся после смерти владельца и из-за отсутствия наследников без хозяина, а также имения разоренные, доведенные владельцами до краха. В «Недоросле» Фонвизина «за бесчеловечное отношение к крестьянам» под опеку отходит имение Простаковой – случай крайне редкий и нехарактерный. ( вернуться)
5. Архетип (от греч. arche – начало и typos – образ) – прообраз, первоначальный образ, идея. Архетипический – регулярно повторяющийся тип ситуаций и тип фигур, имеющих соответствующее значение. ( вернуться)
6. Франц Ка́фка (нем. Franz Kafka, 1883 — 1924) — один из выдающихся немецкоязычных писателей XX века, Его произведения, пронизанные абсурдом и страхом перед внешним миром и высшим авторитетом, способные пробуждать в читателе соответствующие тревожные чувства, — уникальное явление в мировой литературе. ( вернуться)
7. Паноптикум (от пан… и греч. optikós – зрительный) – собрание, коллекция, выставка разнообразных необычайных, уникальных предметов, восковых изображений человеческих фигур, диковинных, причудливых живых существ. ( вернуться)
8. Эпо́ха Просвеще́ния – одна из ключевых эпох в истории европейской культуры, связанная с развитием научной, философской и общественной мысли. В основе этого интеллектуального движения лежали рационализм и свободомыслие. ( вернуться)
9. Схоластика – термин "схоластика" этимологически связан с заимствованным из греческого языка словом schola (школа). В образовательных центрах эпохи раннего христианства схоластами называли учителей учрежденных церковью школ. В повседневном общении схоластикой часто называют знания, оторванные от жизни, основывающиеся на отвлечённых рассуждениях, не проверяемых опытом. ( вернуться)
10. Андре́й Плато́нов (настоящее имя Андре́й Плато́нович Климе́нтов; 1899 – 1951) – советский писатель и драматург, самобытный по стилю и языку советский литератор первой половины XX века. ( вернуться)
11. Серге́й Дона́тович Довла́тов (1941 – 1990) – российский писатель и журналист. (Из рассказа "Чирков и Берендеев". Дальний родственник отставного полковника Берендеева Митя Чирков: "К тому же я мерзну. Прошлую зиму, будучи холодно, я не обладал вигоневых кальсон и шапки. Знаете, чем это кончилось? Я отморозил пальцы ног и уши головы!..") ( вернуться)
12. Франсуа Фенелон (де Салиньяк, маркиз де ля Мот Фенело́н, 1651 – 1715) – французский священнослужитель, писатель, педагог, богослов. Автор знаменитого романа «Приключения Телемака» – литературного бестселлера XVIII-XIX веков.
В 1687 году Фенелон выпустил свою книгу «О воспитании девиц» («De l’Education des filles»), в которой подверг критике господствовавший в то время взгляд, согласно которому девочек достаточно было обучать – кроме закона Божия, – тому, что необходимо женщине для внешнего успеха. Фенелон настаивал на том, что женщина – прежде всего мать; она должна воспитывать сыновей на пользу королю и отечеству; он ратует за достоинство женщины, требуя, чтобы ей давали образование и облагораживали её ум. ( вернуться)
13. Алекса́ндр Иса́евич (Исаакиевич) Солжени́цын (1918 – 2008) – советский и российский писатель, драматург, публицист, поэт, общественный и политический деятель, живший и работавший в СССР, Швейцарии, США и России. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970). Помимо художественных литературных произведений, затрагивающих, как правило, острые общественно-политические вопросы, получил широкую известность своими историко-публицистическими произведениями по истории России XIX—XX веков. ( вернуться)
14. Гарвардская речь – речь А.И. Солженицына в Гарварде на ассамблее выпускников (327-й выпуск) университета 8 июня 1978 года принадлежит к роду пророческих выступлений Солженицына. Он обращается к своим современникам на Западе с беспощадной критикой и с призывом измениться, переродиться, чтобы избежать полного исторического крушения.( вернуться)
15. Письма из Франции – состоят из писем Фонвизина, которые он писал во время путешествия во Францию (сентябрь 1777 – ноябрь 1778 г.) своему другу Петру Ивановичу Панину (1721–1789), генералу в отставке.
Письма носили не частный, а литературный характер. Собираясь в 1788 году издать собрание своих сочинений, Фонвизин включил в него и письма из Франции под заглавием "Записки первого путешествия". вернуться)
16. Плюрализм (от лат. pluralis – множественный) – философская позиция, согласно которой существует несколько или множество независимых и несводимых друг к другу начал или видов бытия. вернуться)
|
|
|
|
| |
|
|
|
|
|
