V. Чтение и обсуждение статьи учебника «В творческой лаборатории И. А. Бунина» (см. статью ниже):
— Какие «муки Тантала» всю жизнь испытывал Бунин?
— Почему Паустовский считал главным писательским достоинством Бунина умение видеть краски мира?
— Почему, начиная писать, Бунин старался «найти звук»?
— В чём видел Паустовский мастерство Бунина «в области русского языка»?
— Ответ на вопрос 1 из раздела учебника «Проверьте себя».
VI. Воспитание детей в семье. Герой рассказа
Чтение и обсуждение рассказа «Цифры»:
— Интересно ли вам было читать рассказ?
— Ответ на вопрос 2 из раздела учебника «Размышляем о прочитанном».
— Какова тема и главная мысль рассказа?
Групповая работа:
Группа 1. Часть I.
Прочитайте выразительно часть I.
В чём особенность авторского повествования?
Почему в этой части много глаголов в форме второго лица?
Какой
конфликт намечен в этой части? Докажите, что героями владели противоречивые чувства, что дядя пытался проанализировать психологию поведения мальчика Жени.
*Почему в финале этой части рассказчик называет себя «очень умный дядя»? Какое чувство он вкладывает в эту оценку?
Группа 2. Часть II.
Прочитайте по ролям часть II.
Передайте в чтении интонацию нетерпения у мальчика и интонацию нежелания у дяди. Почему герои рассказа поссорились?
Ответ на вопрос 1 из раздела учебника «Размышляем о прочитанном».
Докажите, что дядя жалеет о своём поведении и отношении к мальчику.
*В чём мастерство Бунина в описании психологического состояния героев рассказа?
Группа 3. Часть III.
Перескажите кратко часть III.
Докажите, что в ней нарастает конфликт между героями.
Чем можно объяснить вызывающее поведение мальчика: он хотел отомстить дяде или просто радовался жизни? Обоснуйте свой ответ.
Докажите, что дядя сожалеет о случившемся и о своём упорстве. Как это его характеризует?
Нужно ли было уступить мальчику? Обоснуйте своё мнение.
*Докажите, что в части III можно почувствовать образ времени, а прошлое причудливо переплетается с настоящим.
Группа 4. Части IV—V.
Перескажите близко к тексту часть IV.
Какими звуками она наполнена?
Выпишите из неё слова и выражения, которые являются синонимами к слову плакать.
С какой целью они использованы автором?
Перескажите кратко часть V.
Почему она начинается вопросом мальчика, нарушающим привычный монолог рассказа?
Докажите, что угрозы мальчика наивны и у него ещё нет жизненного опыта.
*В чём проявился талант Бунина в описании внутреннего состояния мальчика?
Группа 5. Части VI—VII.
Перескажите часть VI от лица мальчика.
Какой жизненный урок преподала мальчику бабушка?
Почему добрые отношения между людьми важнее слов и подарков?
Почему главными словами в части VI становятся слова ты был побеждён и ты смирился?
Прочитайте по ролям часть VII.
Зачем в частях VI и VII появляются рассуждения о жизни? Почему жизнь показана в них живым существом, с которым нужно считаться?
*С какой целью Бунин выделяет деталь, которая показана в последнем предложении?
О б о б щ а ю щ а я б е с е д а:
О чём этот рассказ: о ссоре мальчика и дяди; о том, что нужно слушаться взрослых; о том, что за всё в жизни нужно платить; о том, что добрые отношения
между людьми нужно сохранять всегда? Обоснуйте свой выбор.
Почему события рассказа сохранились в памяти рассказчика, а не мальчика? С какой целью дядя рассказывает случившуюся
историю в форме внутреннего монолога-воспоминания?
Каким было воспитание детей в семье в кругу Бунина? Как вы оцениваете такое воспитание?
Ответы на вопросы 1—2 из раздела учебника «Обогащаем свою речь».
*Почему рассказ Бунина называется «Цифры»?
VI. Сложность взаимопонимания детей и взрослых
Практическая работа.
Устный ответ на вопрос «В чём сложность взаимопонимания детей и взрослых (по рассказу „Цифры“)?».
Составление плана ответа на вопрос:
— Почему между детьми и взрослыми возникают конфликты?
— Чего добивался мальчик? Можно ли оправдать его поведение?
— Оцените поведение дяди. Почему он жалеет о своих поступках?
— Какую роль в развитии конфликта сыграли мама и бабушка?
— Почему в финале в отношения людей «вмешивается» жизнь?
— Почему мальчик смирился?
— Почему дядя не только простил мальчика, но и попытался рассказать ему о случившемся много лет спустя?
— Какие жизненные уроки можно извлечь из этого рассказа?
Рассмотрите иллюстрацию к рассказу художника И. Пчелко. Какой эпизод на ней запечатлён?
Каково внутреннее состояние персонажей на иллюстрации? Какими способами передал его художник?
И т о г о в ы й в о п р о с:
Какую цель преследовал Бунин, создавая этот рассказ?
Домашнее задание
Письменно ответить на вопрос «В чём сложность взаимопонимания детей и взрослых (по рассказу „Цифры“)?».
Выполнить «Творческое задание» учебника.
Групповое задание.
Прочитать рассказы Бунина «Лапти», «В деревне»,
«Федосевна», подготовить их пересказ.
Индивидуальное задание.
Подготовить выразительное чтение стихотворений Бунина «Мать», «Не видно птиц. Покорно чахнет…», «Всё лес и лес. А день темнеет…», «На окне, серебряном
от инея…», «Гаснет вечер, даль синеет...», «Бушует полая вода…».
Следующие уроки: И. А. Бунин. «Лапти» и другие рассказы. Урок внеклассного чтения 6 >>>
ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ БУНИН
(1870 – 1953)
И проза ваша и стихи с одинаковой красотой и силой раздвигали перед русским человеком границу однообразного бытия, щедро одаряя
его сокровищами мировой литературы, прекрасными картинами иных стран, связывая воедино русскую литературу с общечеловеческим на земле.
М. Горький
В майские дни 1887 года из почтового отделения в Озерках, Елецкого уезда Орловской губернии, шел семнадцатилетний юноша, рвал в лесу росистые ландыши и
перечитывал стихотворение, напечатанное в журнале «Родина».
Стихотворение кончалось так:
Грустно видеть, как много страданья,
И тоски, и нужды на Руси!
Это было первое опубликованное стихотворение Ивана Бунина, связанное с впечатлениями его детства и юности.
Иван Алексеевич Бунин родился в Воронеже в 1870 году; детство и юность провел в деревне. Он так писал о себе: «Я происхожу из старого дворянского рода,
давшего России немало видных деятелей... где особенно известны два поэта начала прошлого века: Анна Бунина и Василий Жуковский, один из корифеев(1) русской
литературы, сын Афанасия Бунина и пленной турчанки Сальхи».
1. Корифе́й — выдающийся деятель на каком-либо поприще; например: корифей русской науки.
Отец Бунина, Алексей Николаевич, в молодости был офицером, участвовал в обороне Севастополя в 1854—1855 годах, потом жил беззаботно, широко... Это был
вспыльчивый, беспечный, но в общем добродушный человек. Разорившись, он поселился на хуторе Озерки...
Жизнь на хуторе, общение с крестьянами, с народом отразились в лучших произведениях Бунина. «Тут, — писал он, — в глубочайшей полевой тишине, среди
богатейшей по чернозему и беднейшей по виду природы, летом среди хлебов, подступавших к самым нашим порогам, а зимой среди сугробов, и прошло все мое
детство, полное поэзии печальной и своеобразной...» На развитие литературного дара юноши влияла не только окружающая его природа, но и среда, близкие люди.
Бунин говорит о влиянии, которое имел на него его воспитатель, обедневший дворянин, скитавшийся по деревням и усадьбам, начитанный, образованный, много
видевший на своем веку человек. От него Бунин слышал о Гоголе. Мальчик запомнил этот рассказ после того, как прочитал «Страшную месть» Гоголя...
С особенной теплотой и сердечностью Бунин вспоминал своего старшего брата, Юлия Алексеевича. Именно Юлий Бунин пробудил в младшем брате любовь к книгам...
С 1888 года имя Бунина начинает появляться в книжках «Недели», где часто печатались произведения Льва Толстого и Щедрина.
Литературная судьба Бунина складывалась счастливо. Критика в общем хвалила его произведения, его именовали «певцом осени, грусти и дворянских гнезд», отдавали
должное его прекрасному языку. От бывших крепостных крестьян Бунин услышал рассказы о печальном прошлом, о крепостном праве, услышал народные поэтические сказания.
В рассказах Бунина о деревне поражает точность, подлинность крестьянской речи, в других рассказах восхищает язык разных слоев общества, переход к повествованию
от автора, высокие достоинства его переводов с английского, французского...
В начале 1905 года Бунин поселяется в Москве, сближается с А. М. Горьким, А. П. Чеховым и другими видными писателями. Он много странствует по Европе и Азии.
Признанный мастер прозы, Бунин был верен и поэзии.
Долгие годы большой русский писатель Иван Бунин прожил вдали от родины, с которой был связан лучшими своими произведениями, и умер в Париже 8 ноября 1953 года.
До конца жизни он тосковал о родине. В стихотворении 1922 года с горечью писал:
У птицы есть гнездо, у зверя есть нора.
Как горько было сердцу молодому,
Когда я уходил с отцовского двора,
Сказать прости родному дому!
Это был даровитейший художник слова, замечательный русский писатель, создавший правдивые картины ушедшей в прошлое русской жизни.
По Л. В. Никулину
Источник: Литература. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
В ТВОРЧЕСКОЙ ЛАБОРАТОРИИ
И. А. БУНИНА
Я всю жизнь испытываю муки Тантала(1). Всю жизнь страдаю оттого, что не могу выразить того, что хочется... как сказать обо всей этой красоте, как передать
эти краски, за этим желтым лесом дубы, их цвет, от которого изменяется окраска неба...
1. Танта́л — по древнегреческому мифу, лидийский царь, осужденный Зевсом на вечные муки голода и жажды.
Какая мука наше писательское ремесло... А какая мука найти звук, мелодию рассказа, — звук, который определяет все последующее!
И. Бунин
* * *
«...Бунина надо читать, читать самому и навсегда отказаться от жалких попыток рассказывать обыденными, не бунинскими словами о том, что написано им с
классической силой и четкостью...
Срединная наша Россия предстает у Бунина в прелести серых деньков, покое полей, дождях и туманах, а порой — в бледной лучезарности, в тлеющих широких закатах,
— писал К. Г. Паустовский. — Здесь уместно будет сказать, что у Бунина было редкое и безошибочное ощущение красок и освещения.
Мир состоит из великого множества соединения красок и света. И тот, кто легко и точно улавливает эти соединения, — счастливейший человек, особенно если
он художник или писатель.
В этом смысле Бунин был очень счастливым писателем. С одинаковой зоркостью он видел все — и среднерусское лето, и пасмурную зиму, и „скудные, свинцовые,
покойные дни поздней осени“, и море, „которое из-за диких лесистых холмов вдруг глянуло на меня всей своей темной громадной пустыней"...
В записках Бунина есть одна короткая фраза. Она относится к началу лета 1906 года. „Начинается пора прелестных облаков", — записал Бунин и этим как бы
открыл нам одну из „тайн" своей писательской жизни. Эти слова — о приближении неизбежного и милого труда, связанного у Бунина с летней порой, „порой облаков",
„порой дождей", „порой цветения".
Этими четырьмя словами Бунин отмечает начало своей работы по наблюдению за небом, по изучению облаков, всегда таинственных и притягательных.
...Бунин одинаково остро и тонко видел все, что привелось ему увидеть в жизни. А видел он очень много, с юных лет заболев скитальчеством, непокоем, жаждой
непременно увидеть все, до той поры невиданное.
Он признавался, что никогда не чувствовал себя так прекрасно, как в те минуты, когда ему предстояла большая дорога.
Глядя из окна вагона на тень от паровозного дыма, таявшую в прозрачном воздухе, Бунин сказал: „Какая радость — существовать! Только видеть, хотя бы видеть
лишь один этот дым и этот свет. Если бы у меня не было рук и ног и я бы только мог сидеть на лавочке и смотреть на заходящее солнце, то я был бы счастлив
этим. Одно нужно — только видеть и дышать. Ничто не дает такого наслаждения, как краски. Я привык смотреть. Художники научили меня этому искусству... Поэты
не умеют описывать осень, потому что они не описывают красок и неба“.
Бунин говорил, что, начиная писать о чем бы то ни было, прежде всего он должен „найти звук“: „Как скоро я его нашел, все остальное дается само собой..."
Что это значит — „найти звук"? Очевидно, в эти слова Бунин вкладывал гораздо большее значение, чем кажется на первый взгляд.
„Найти звук" — это найти ритм прозы и найти основное ее звучание. Ибо проза обладает такой же внутренней мелодией, как стихи и как музыка...
Это чувство ритма прозы и ее музыкального звучания, очевидно, органично и коренится также в прекрасном знании и тонком чувстве родного языка. Даже в детстве
Бунин остро чувствовал этот ритм. Еще мальчиком он заметил в прологе к пушкинскому „Руслану" кругообразное легкое движение стихов („ворожбу из кругообразных
непрестанных движений"):
И днем — и ночью — кот — ученый — все ходит — по цепи — кругом...
В области русского языка Бунин был мастером непревзойденным... Из необъятного числа русских слов он безошибочно выбирал для каждого своего рассказа слова
наиболее живописные, наиболее сильные, связанные какой-то незримой и почти таинственной связью с повествованием и единственно для этого повествования необходимые.
Каждый рассказ и каждое стихотворение Бунина подобно магниту, который притягивает из самых разных мест все драгоценные частицы, нужные для этого рассказа.
Язык Бунина прост, почти скуп, чист и живописен. Но вместе с тем он необыкновенно богат в образном и звуковом отношениях...»
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. Как на развитие литературного дара будущего писателя повлияла окружающая его природа, среда?
2. Подготовьте небольшое сообщение об И. А. Бунине и особенностях его творчества на основании высказываний К. Г. Паустовского.
Источник: Литература. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
ЦИФРЫ
И. А. Бунин[2]
I
Мой дорогой, когда ты вырастешь, вспомнишь ли ты, как однажды зимним вечером ты вышел из детской в столовую, остановился на пороге, — это было после одной
из наших ссор с тобой, — и, опустив глаза, сделал такое грустное личико?
Должен сказать тебе: ты большой шалун. Когда что-нибудь увлечет тебя, ты не знаешь удержу. Ты часто с раннего утра до поздней ночи не даешь покоя всему
дому своим криком и беготней. Зато я и не знаю ничего трогательнее тебя, когда ты, насладившись своим буйством, притихнешь, побродишь по комнатам и наконец
подойдешь и сиротливо прижмешься к моему плечу! Если же дело происходит после ссоры и если я в эту минуту скажу тебе хоть одно ласковое слово, то нельзя
выразить, что ты тогда делаешь с моим сердцем! Как порывисто кидаешься ты целовать меня, как крепко обвиваешь руками мою шею, в избытке той беззаветной
нежности, той страстной нежности, на которую способно только детство!
Но это была слишком крупная ссора.
Помнишь ли, что в этот вечер ты даже не решился близко подойти ко мне?
— Покойной ночи, дядечка, — тихо сказал ты мне и, поклонившись, шаркнул ножкой.
Конечно, ты хотел после всех своих преступлений показаться особенно деликатным,[3] особенно приличным и кротким мальчиком. Нянька, передавая тебе
единственный, известный ей признак благовоспитанности, когда-то учила тебя: «Шаркни ножкой!» И вот ты, чтобы задобрить меня, вспомнил, что у тебя есть в
запасе хорошие манеры. И я понял это — и поспешил ответить так, как будто между нами ничего не произошло, но все-таки очень сдержанно:
— Покойной ночи.
Но мог ли ты удовлетвориться таким миром? Да и лукавить ты не горазд еще. Перестрадав свое горе, твое сердце с новой страстью вернулось к той заветной мечте,
которая так пленяла тебя весь этот день. И вечером, как только эта мечта опять овладела тобою, ты забыл и свою обиду, и свое самолюбие, и свое твердое
решение всю жизнь ненавидеть меня. Ты помолчал, собрал силы и вдруг, торопясь и волнуясь, сказал мне:
— Дядечка, прости меня... Я больше не буду... И, пожалуйста, все-таки покажи мне цифры! Пожалуйста!
Можно ли было после этого медлить с ответом? А я все-таки помедлил. Я, видишь ли, очень, очень умный дядя.
II
Ты в этот день проснулся с новой мыслью, с новой мечтой, которая захватила всю твою душу.
Только что открылись для тебя еще не изведанные радости: иметь свои собственные книжки с картинками, пенал, цветные карандаши — непременно цветные! — и выучиться
читать, рисовать и писать цифры. И все это сразу, в один день, как можно скорее. Открыв утром глаза, ты тотчас же позвал меня в детскую и засыпал горячими
просьбами: как можно скорее выписать тебе детский журнал, купить книг, карандашей, бумаги и немедленно приняться за цифры.
— Но сегодня царский день, все заперто, — соврал я, чтобы оттянуть дело до завтра или хоть до вечера: уж очень не хотелось мне идти в город.
Но ты замотал головою.
— Нет, нет, не царский! — закричал ты тонким голоском, поднимая брови. — Вовсе не царский, — я знаю.
— Да уверяю тебя, царский! — сказал я.
— А я знаю, что не царский! Ну, пожа-алуйста!
— Если ты будешь приставать, — сказал я строго и твердо то, что говорят в таких случаях все дяди, — если ты будешь приставать, так и совсем не куплю ничего.
Ты задумался.
— Ну, что ж делать! — сказал ты со вздохом. — Ну, царский, так царский. Ну, а цифры? Ведь можно же, — сказал ты, опять поднимая брови, но уже басом,
рассудительно, — ведь можно же в царский день показывать цифры?
— Нет, нельзя, — поспешно сказала бабушка. — Придет полицейский и арестует... И не приставай к дяде.
— Ну, это-то уж лишнее, — ответил я бабушке. — А просто мне не хочется сейчас. Вот завтра или вечером — покажу.
— Нет, ты сейчас покажи!
— Сейчас не хочу. Сказал — завтра.
— Ну, во-от, — протянул ты. — Теперь говоришь — завтра, а потом скажешь — еще завтра. Нет, покажи сейчас!
Сердце тихо говорило мне, что я совершаю в эту минуту великий грех — лишаю тебя счастья, радости... Но тут пришло в голову мудрое правило: вредно, не
полагается баловать детей.
И я твердо отрезал:
— Завтра. Раз сказано — завтра, значит, так и надо сделать.
— Ну, хорошо же, дядька! — пригрозил ты дерзко и весело.— Помни ты это себе!
И стал поспешно одеваться.
И как только оделся, как только пробормотал вслед за бабушкой: «Отче наш, иже еси на небеси...» и проглотил чашку молока, — вихрем понесся в зал. А
через минуту оттуда уже слышались грохот опрокидываемых стульев и удалые крики...
И весь день нельзя было унять тебя. И обедал ты наспех, рассеянно, болтая ногами, и все смотрел на меня блестящими странными глазами.
— Покажешь? — спрашивал ты иногда. — Непременно покажешь?
— Завтра непременно покажу, — отвечал я.
— Ах, как хорошо! — вскрикивал ты. — Дай Бог поскорее, поскорее завтра!
Но радость, смешанная с нетерпением, волновала тебя все больше и больше. И вот, когда мы — бабушка, мама и я — сидели перед вечером за чаем, ты нашел
еще один исход своему волнению.
III
Ты придумал отличную игру: подпрыгивать, бить изо всей силы ногами в пол и при этом так звонко вскрикивать, что у нас чуть не лопались барабанные перепонки.
— Перестань, Женя, — сказала мама.
В ответ на это ты — трах ногами в пол!
— Перестань же, деточка, когда мама просит, — сказала бабушка.
Но бабушки-то ты уж и совсем не боишься.
Трах ногами в пол!
— Да перестань, — сказал я, досадливо морщась и пытаясь продолжать разговор.
— Сам перестань! — звонко крикнул ты мне в ответ, с дерзким блеском в глазах, и, подпрыгнув, еще сильнее ударил в пол и еще пронзительнее крикнул в такт.
Я пожал плечом и сделал вид, что больше не замечаю тебя.
Но вот тут-то и начинается история.
Я, говорю, сделал вид, что не замечаю тебя. Но сказать ли правду? Я не только не забыл о тебе после твоего дерзкого крика, но весь похолодел от внезапной
ненависти к тебе. И уже должен был употреблять усилия, чтобы делать вид, что не замечаю тебя, и продолжать разыгрывать роль спокойного и рассудительного.
Но и этим дело не кончилось.
Ты крикнул снова. Крикнул, совершенно позабыв о нас и весь отдавшись тому, что происходило в твоей переполненной жизнью душе, — крикнул таким звонким криком
беспричинной, божественной радости, что сам Господь Бог улыбнулся бы при этом крике. Я же в бешенстве вскочил со стула.
— Перестань! — рявкнул я вдруг, неожиданно для самого себя, во все горло.
Какой черт окатил меня в эту минуту целым ушатом злобы? У меня помутилось сознание. И надо было видеть, как дрогнуло, как исказилось на мгновение твое лицо
молнией ужаса!
— А! — звонко и растерянно крикнул ты еще раз.
И уже без всякой радости, а только для того, чтобы показать, что ты не испугался, криво и жалко ударил в пол каблуками.
А я — я кинулся к тебе, дернул тебя за руку, да так, что ты волчком перевернулся передо мною, крепко и с наслаждением шлепнул тебя и, вытолкнув из комнаты,
захлопнул дверь.
Вот тебе и цифры!
IV
От боли, от острого и внезапного оскорбления, так грубо ударившего тебя в сердце в один из самых радостных моментов твоего детства, ты, вылетевши за дверь,
закатился таким страшным, таким пронзительным альтом, на какой не способен ни один певец в мире. И надолго, надолго замер... Затем набрал в легкие воздуху
еще больше и поднял альт уже до невероятной высоты...
Затем паузы между верхней и нижней нотами стали сокращаться, — вопли потекли без умолку. К воплям прибавились рыдания, к рыданиям — крики о помощи. Сознание
твое стало проясняться, и ты начал играть, с мучительным наслаждением играть роль умирающего.
— О-ой, больно! Ой, мамочка, умираю!
— Небось, не умрешь, — холодно сказал я. — Покричишь, покричишь, да и смолкнешь.
Но ты не смолкал.
Разговор, конечно, оборвался. Мне было уже стыдно, и я зажигал папиросу, не поднимая глаз на бабушку. А у бабушки вдруг задрожали губы, брови, и, отвернувшись
к окну, она стала быстро, быстро колотить чайной ложкой по столу.
— Ужасно испорченный ребенок! — сказала, нахмуриваясь и стараясь быть беспристрастной, мама и снова взялась за свое вязанье. — Ужасно избалован!
— Ой, бабушка! Ой, милая моя бабушка! — вопил ты диким голосом, взывая теперь к последнему прибежищу к бабушке.
И бабушка едва сидела на месте.
Ее сердце рвалось в детскую, но, в угоду мне и маме, она крепилась, смотрела из-под дрожащих бровей на темневшую улицу и быстро стучала ложечкой по столу.
Понял тогда и ты, что мы решили не сдаваться, что никто не утолит твоей боли и обиды поцелуями, мольбами о прощении. Да и слез уже не хватало. Ты до
изнеможения упился своими рыданиями, своим детским горем, с которым не сравнится, может быть, ни одно человеческое горе, но прекратить вопли сразу было
невозможно, хотя бы из-за одного самолюбия.
Ясно было слышно: кричать тебе уже не хочется, голос охрип и срывается, слез нет. Но ты все кричал и кричал!
Было невмоготу и мне. Хотелось встать с места, распахнуть дверь в детскую и сразу, каким-нибудь одним горячим словом, пресечь твои страдания. Но разве
это согласуется с правилами разумного воспитания и с достоинством справедливого, хотя и строгого дяди.
Наконец ты затих...
V
— И мы тотчас помирились? — спрашиваешь ты.
Нет, я все-таки выдержал характер. Я, по крайней мере, через полчаса после того, как ты затих, заглянул в детскую. И то как? Подошел к дверям, сделал
серьезное лицо и растворил их с таким видом, точно у меня было какое-то дело. А ты в это время уже возвращался мало-помалу к обыденной жизни.
Ты сидел на полу, изредка подергивался от глубоких прерывистых вздохов, обычных у детей после долгого плача, и с потемневшим от размазанных слез
личиком забавлялся своими незатейливыми игрушками — пустыми коробочками от спичек, — расставляя их по полу, между раздвинутых ног, в каком-то, только
тебе одному известном порядке.
Как сжалось мое сердце при виде этих коробочек!
Но, делая вид, что отношения наши прерваны, что я оскорблен тобою, я едва взглянул на тебя. Я внимательно и строго осмотрел подоконники, столы... Где это
мой портсигар?.. И уже хотел выйти, как вдруг ты поднял голову и, глядя на меня злыми, полными презрения глазами, хрипло сказал:
— Теперь я никогда больше не буду любить тебя.
Потом подумал, хотел сказать еще что-то очень обидное, но запнулся, не нашелся и сказал первое, что пришло в голову:
— И никогда ничего не куплю тебе.
— Пожалуйста! — небрежно ответил я, пожимая плечом.— Пожалуйста! Я от такого дурного мальчика и не взял бы ничего.
— Даже и японскую копеечку, какую тогда подарил, назад возьму! — крикнул ты тонким, дрогнувшим голосом, делая последнюю попытку уязвить меня.
— А вот это уж и совсем нехорошо! — ответил я. — Дарить и потом отнимать! Впрочем, это твое дело.
Потом заходили к тебе мама и бабушка. И так же, как я, делали сначала вид, что вошли случайно... по делу... Затем качали головами и, стараясь не придавать
своим словам значения, заводили речь о том, как это нехорошо, когда дети растут непослушными, дерзкими и добиваются того, что их никто не любит. А кончали
тем, что советовали тебе пойти ко мне и попросить у меня прощения.
— А то дядя рассердится и уедет в Москву, — говорила бабушка грустным тоном. — И никогда больше не приедет к нам.
— И пускай не приедет! — отвечал ты едва слышно, все ниже опуская голову.
— Ну, я умру, — говорила бабушка еще печальнее, совсем не думая о том, к какому жестокому средству прибегает она, чтобы заставить тебя переломить свою гордость.
— И умирай, — отвечал ты сумрачным шепотом.
— Хорош! — сказал я, снова чувствуя приступ раздражения. — Хорош! — повторил я, дымя папиросой и поглядывая в окно на темную пустую улицу.
И, переждав, пока пожилая худая горничная, всегда молчаливая и печальная от сознания, что она — вдова машиниста, зажгла в столовой лампу, прибавил:
— Вот так мальчик!
— Да не обращай на него внимания, — сказала мама, заглядывая под матовый колпак лампы, не коптит ли. — Охота тебе разговаривать с такой злючкой!
VI
И мы сделали вид, что совсем забыли о тебе.
В детской огня еще не зажигали, и стекла ее окон казались теперь синими-синими. Зимний вечер стоял за ними, и в детской было сумрачно и грустно. Ты сидел
на полу и передвигал коробочки. И эти коробочки мучили меня. Я встал и решил побродить по городу.
Но тут послышался шепот бабушки.
— Бесстыдник, бесстыдник! — зашептала она укоризненно. — Дядя тебя любит, возит тебе игрушки, гостинцы...
Я громко прервал:
— Бабушка, этого говорить не следует. Это лишнее. Тут дело не в гостинцах.
Но бабушка знала, что делает.
— Как же не в гостинцах? — ответила она. — Не дорог гостинец, а дорога память.
И, помолчав, ударила по самой чувствительной струне твоего сердца:
— А кто же купит ему теперь пенал, бумаги, книжку с картинками? Да что пенал! Пенал — туда-сюда. А цифры? Ведь уж этого не купишь ни за какие деньги.
Впрочем, — прибавила она, — делай, как знаешь. Сиди тут один в темноте.
И вышла из детской.
Конечно, — самолюбие твое было сломлено! Ты был побежден!
Чем неосуществимее мечта, тем пленительнее, чем пленительнее, тем неосуществимее. Я уже знаю это.
С самых ранних дней моих я у нее во власти. Но я знаю и то, что, чем дороже мне моя мечта, тем менее надежд на достижение ее. И я уже давно в борьбе с нею.
Я лукавлю: делаю вид, что я равнодушен. Но что мог сделать ты?
Счастье, счастье!
Ты открыл утром глаза, переполненный жаждою счастья. И с детской доверчивостью, с открытым сердцем кинулся к жизни: скорее, скорее!
Но жизнь ответила:
— Потерпи.
— Ну пожалуйста! — воскликнул ты страстно.
— Замолчи, иначе ничего не получишь!
— Ну погоди же! — крикнул ты злобно.
И на время смолк.
Но сердце твое буйствовало. Ты бесновался, с грохотом валял стулья, бил ногами в пол, звонко вскрикивал от переполнявшей твое сердце радостной жажды...
Тогда жизнь со всего размаха ударила тебя в сердце тупым ножом обиды. И ты закатился бешеным криком боли, призывом на помощь.
Но и тут не дрогнул ни один мускул на лице жизни... Смирись, смирись!
И ты смирился.
VI
Помнишь ли, как робко вышел ты из детской и что ты сказал мне?
— Дядечка! — сказал ты мне, обессиленный борьбой за счастье и все еще алкая[4] его. — Дядечка, прости меня. И дай
мне хоть каплю того счастья, жажда которого так сладко мучит меня.
Но жизнь обидчива.
Она сделала притворно-печальное лицо.
— Цифры! Я понимаю, что это счастье... Но ты не любишь дядю, огорчаешь его...
— Да нет, неправда, — люблю, очень люблю! — горячо воскликнул ты.
И жизнь наконец смилостивилась.
— Ну уж Бог с тобою! Неси сюда к столу стул, давай карандаши, бумагу...
И какой радостью засияли твои глаза!
Как хлопотал ты! Как боялся рассердить меня, каким покорным, деликатным, осторожным в каждом своем движении старался ты быть! И как жадно ловил ты каждое мое слово!
Глубоко дыша от волнения, поминутно слюнявя огрызок карандаша, с каким старанием налегал ты на стол грудью и крутил головой, выводя таинственные, полные
какого-то божественного значения черточки!
Теперь уже и я наслаждался твоей радостью, с нежностью обоняя запах твоих волос: детские волосы хорошо пахнут, — совсем как маленькие птички.
— Один... Два... Пять... — говорил ты, с трудом водя по бумаге.
— Да нет, не так. Один, два, три, четыре.
— Сейчас, сейчас, — говорил ты поспешно. — Я сначала: один, два...
И смущенно глядел на меня.
— Ну, три...
— Да, да, три! — подхватывал ты радостно. — Я знаю.
И выводил три, как большую прописную букву Е.
Источник: Литература. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
(вернуться к уроку)
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
1. Кто виноват в ссоре мальчика и дяди? Как оценивает дядя поступки мальчика и собственное решение? Почему бабушка и мама поддерживали дядю? На чьей
стороне автор? А вы?
2. Какие чувства возникли у вас при чтении этого рассказа? Над чем он заставляет задуматься? Подготовьте чтение по ролям или комментированное чтение
(т. е. с пояснением прочитанного).
3. Прочитайте самостоятельно рассказы И. А. Бунина «Лапти», «В деревне». Что хотел сказать писатель? Напишите отзыв на один из них.
Источник: Литература. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
РАЗВИВАЙТЕ ДАР СЛОВА
1. Какими смысловыми оттенками обогащается слово «деликатный» в повествовании автора и в высказываниях героев? Используете ли вы это слово в своей речи?
Если да, то при каких обстоятельствах?
2. Какая мелодия, по вашему мнению, была найдена Буниным к этому рассказу (печальная, радостная, звонкая, тихая, сочетание плавного и резкого тонов и т. д.)?
3. «Чехов весь направлен в сторону внутреннего мира человека, здесь он достигает необыкновенной точности. Этому не устаешь поражаться, перечитывая его во
второй, в десятый, в сотый раз... А Бунин удивляет прежде всего изображением внешнего мира, пластикой, живописностью...
Чехов же всегда умел проникать во внутренний мир другого, и так глубоко, что ему совершенно не нужно было описывать внешние приметы человека,
— благодаря точности изображения „нутра“ читатель как бы угадывал все остальное. У Бунина наоборот. Он настолько точно живописал внешний мир,
воссоздавая его в мельчайших деталях — в цвете, в звуках, в красках, — что воображение читателя дорисовывало мир внутренний. У таких художников
не перестаешь учиться» (Юрий Трифонов. Из беседы с корреспондентом).
Согласны ли вы с этим суждением? Подготовьте развернутый ответ, подтвердив его цитатами из текста.
Источник: Литература. 7 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
|
