Зарубежная литература |
| |
Данте Алигьери
(1265—1321) |
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ [ 1]
(Перевод М. Лозинского) |
Ад
Чистилище
Рай
РАЙ[2]
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Восьмое, звездное небо — Торжествующие
1 Как птица, посреди листвы любимой,
Ночь проведя в гнезде птенцов родных,
Когда весь мир от нас укрыт, незримый,
4 Чтобы увидеть милый облик их
И корм найти, которым сыты детки, —
А ей отраден тяжкий труд для них, —
7 Час упреждая на открытой ветке,
Ждет, чтобы солнцем озарилась мгла,
И смотрит вдаль, чуть свет забрезжит редкий, —
10 Так Беатриче, выпрямясь, ждала
И к выси, под которой утомленный
Шаг солнца медлит,[3] очи возвела.
13 Ее увидя страстно поглощенной,
Я уподобился тому, кто ждет,
До времени надеждой утоленный.
16 Но только был недолог переход
От ожиданья до того мгновенья,
Как просветляться начал небосвод.
19 И Беатриче мне: «Вот ополченья
Христовой славы, вот где собран он,
Весь плод небесного круговращенья!»
22 Казался лик ее воспламенен,
И так сиял восторг очей прекрасных,
Что я пройти в безмолвье принужден.
25 Как Тривия в час полнолуний ясных
Красуется улыбкою своей
Средь вечных нимф, на небе неугасных,[4]
28 Так, видел я, над тысячей огней
Одно царило Солнце,[5] в них сияя,
Как наше — в горних светочах ночей.[6]
31 В живом свеченье Сущность световая,
Сквозя, струила огнезарный дождь
Таких лучей, что я не снес, взирая.
34 О Беатриче, милый, нежный вождь!
Она сказала мне: «Тебя сразила
Ничем неотражаемая мощь;
37 Затем что здесь — та Мудрость, здесь — та Сила,
Которая, вослед векам тоски,
Пути меж небом и землей открыла».
40 Как пламень, ширясь, тучу рвет в куски,
Когда ему в ее пределах тесно,
И падает, природе вопреки,
43 Так, этим пиршеством взращен чудесно,
Мой дух прорвался из своей брони,
И что с ним было, памяти безвестно.
46 «Открой глаза и на меня взгляни!
Им было столько явлено, что властны
Мою улыбку выдержать они».
49 Я был как тот, кто, пробудясь, неясный
Припоминает образ, но, забыв,
На память возлагает труд напрасный, —
52 Когда я услыхал ее призыв,
Такой пленительный, что на скрижали
Минувшего он будет вечно жив.
55 Хотя б мне в помощь все уста звучали,
Которым млека сладкого родник
Полимния и сестры[7] изливали,
58 Я тысячной бы доли не достиг,
Священную улыбку воспевая,
Которой воссиял священный лик;
61 И потому в изображенье Рая
Святая повесть скачет иногда,
Как бы разрывы на пути встречая.
64 Но столь велики тягости труда,
И так для смертных плеч тяжка натуга,
Что им подчас и дрогнуть — нет стыда.
67 Морской простор не для худого струга —
Тот, что отважным кораблем вспенен,
Не для пловца, чья мысль полна испуга.[8]
70 «Зачем ты так в мое лицо влюблен,
Что красотою сада неземного,
В лучах Христа расцветшей, не прельщен?
73 Там — роза[9], где божественное Слово
Прияло плоть; там веянье лилей,[10]
Чей запах звал искать пути благого».
76 Так Беатриче; повинуясь ей,
Я обратился сызнова к сраженью,
Нелегкому для немощных очей.
79 Как под лучом, который явлен зренью
В разрыве туч, порой цветочный луг
Сиял моим глазам, укрытым тенью,
82 Так толпы светов я увидел вдруг,
Залитые лучами огневыми,
Не видя, чем так озарен их круг.
85 О благостная мощь, светя над ними,
Ты вознеслась, свой облик затеня,
Чтоб я очами мог владеть моими.
88 Весть о цветке, чье имя у меня
И днем и ночью на устах, стремила
Мой дух к лучам крупнейшего огня.
91 Когда мое мне зренье отразило
И яркость и объем звезды живой,
Вверху царящей, как внизу царила,
94 Спустился в небо светоч огневой[11]
И, обвиваясь как венок текучий,
Замкнул ее в свой вихорь круговой.
97 Сладчайшие из всех земных созвучий,
Чья прелесть больше всех душе мила,
Казались бы как треск раздранной тучи,
100 В сравненье с этой лирой, чья хвала
Венчала блеск прекрасного сапфира,
Которым твердь светлейшая светла.
103 «Я вьюсь, любовью чистых сил эфира,
Вкруг радости, которую нам шлет
Утроба, несшая надежду мира;
106 И буду виться, госпожа высот,
Пока не взыдешь к сыну и святые
Не освятит просторы твой приход».
109 Такой печатью звоны кольцевые
Запечатлелись; и согласный зов
Взлетел от всех огней, воззвав к Марии.
112 Всех свитков мира царственный покров,[12]
Дыханьем божьим жарче оживляем
И к богу ближе остальных кругов,
115 Нас осенял своим исподним краем
Так высоко, что был еще незрим
И там, где я стоял, неразличаем;
118 Я был бессилен зрением моим
Последовать за пламенем венчанным,
Вознесшимся за семенем своим.[13]
121 Как, утоленный молоком желанным,
Младенец руки к матери стремит,
С горячим чувством, внешне излиянным,
124 Так каждый из огней был кверху взвит
Вершиной, изъявляя ту отраду,
Которую Мария им дарит.
127 Они недвижно представали взгляду,
«Regina coeli»[14] воспевая так,
Что я доныне чувствую усладу.
130 О, до чего прекрасный собран злак
Ларями этими,[15] и как богато,
И как посев их на земле был благ!
133 Здесь радует сокровище, когда-то
Стяжанное у Вавилонских вод
В изгнанье слезном, где отверглось злато.[16]
136 Здесь древний сонм и новый сонм[17] цветет,
И празднует свой подвиг величавый,
Под сыном бога и Марии, тот,
139 Кто наделен ключами этой славы.[18]
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Восьмое, звездное небо (продолжение)
1 О сонм избранных к вечере великой
Святого агнца, где утолено
Алканье всех! Раз всеблагим владыкой
4 Вот этому вкусить уже дано
То, что с трапезы вашей упадает,
Хоть время жизни им не свершено, —
7 Помыслив, как безмерно он желает,
Ему росы пролейте! Вас поит
Родник, дарящий то, чего он чает».
10 Так Беатриче; радостный синклит
Стал вьющимися на осях кругами[19]
И, как кометы, пламенем повит.
13 И как в часах колеса ходят сами,
Но в первом — ход неразличим извне,
А крайнее летит перед глазами,
16 Так эти хороводы, движась не
Однообразно, медленно и скоро,
Различность их богатств являли мне.
19 И вот из драгоценнейшего хора
Такой блаженный пламень[20] воспарил,
Что не осталось ярче в нем для взора;
22 Вкруг Беатриче трижды он проплыл,
И вспомнить о напеве, им пропетом,
Воображенье не находит сил;
25 Скакнув пером, я не пишу об этом;
Для этих складок[21] самые мечты,
Не только речь, чрезмерно резки цветом.
28 «Сестра моя святая, так чисты
Твои мольбы, что с чередой блаженной
Меня любовью разлучила ты».
31 Остановясь, огонь благословенный,
Направя к госпоже моей полет
Дыханья, дал ответ вышереченный.
34 И та: «О свет, в котором вечен тот,
Кому господь от этого чертога
Вручил ключи, принесши их с высот,
37 Из уст твоих, насколько хочешь строго,
Да будет он о вере вопрошен,
Тебя по морю ведшей, волей бога.
40 В любви, в надежде, в вере — прям ли он,
Ты видишь сам, взирая величаво
Туда, где всякий помысл отражен.
43 Но так как граждан горняя держава
Снискала верой, пусть он говорит,
Чтобы, как должно, воздалась ей слава».
46 Как бакалавр[22], вооружась, молчит
И ждет вопроса по тому предмету,
Где он изложит, но не заключит,[23]
49 Так точно я, услыша просьбу эту,
Вооружал всем знаньем разум мой
Перед таким учителем к ответу.
52 «Скажи, христианин, свой лик открой:
В чем сущность веры?» Я возвел зеницы
К огню, который веял предо мной;
55 Потом, взглянув, увидел проводницы
Поспешный знак — словесному ручью
Излиться дать из мысленной криницы.
58 «Раз мне дано, чтоб веру я мою
Пред мощным первоборцем исповедал,
Пусть мысль мою я внятно разовью! —
61 Сказал я. — Как о вере нам поведал
Твой брат,[24] который с помощью твоей
Идти путем неверным Риму не дал,
64 Она — основа чаемых вещей
И довод для того, что нам незримо;
Такую сущность полагаю в ней».
67 И он: «Ты мыслишь неопровержимо,
Коль верно понял смысл, в каком она
Им как основа и как довод мнима».
70 И я на это молвил: «Глубина
Вещей, мне явленных в небесной сфере,
Для низменного мира столь темна,
73 Что там их бытие — в единой вере,
Дающей упованью прочно стать;
Чрез то она — основа в полной мере.
76 Нам подобает умозаключать
Из веры там, где знание невластно;
И доводом ее нельзя не звать».
79 И я услышал: «Если б все так ясно
Усваивали истину, познав, —
Софисты ухищрялись бы напрасно».
82 Горящая любовь, так продышав,
Добавила: «Неуличим в изъяне
Испытанной монеты вес и сплав;
85 Но есть ли у тебя она в кармане?»
И я: «Да, есть, блестяща и кругла.
И я не усомнюсь в ее чекане».
88 Опять, вещая, голос издала
Глубь света: «Этот бисер,[25] всех дороже,
Рождающий все добрые дела,
91 Где ты обрел?» Я молвил: «Дождь погожий
Святого духа, щедро пролитой
Равно по ветхой и по новой коже,[26]
94 Есть силлогизм, с такою остротой
Меня приведший к правильным основам,
Что мнится мне тупым любой иной».
97 И я услышал: «В ветхом или в новом
Сужденье — для рассудка твоего
Что ты нашел, чтоб счесть их божьим словом?»
100 Я молвил: «Доказательство того —
Дела;[27] для них железа не калило
И молотом не било естество».
103 Ответ гласил: «А в том, что это было,
Порука где? Что доказательств ждет,
То самое свидетельством служило».
106 «Вселенной к христианству переход, —
Сказал я, — без чудес, один, бесспорно,
Все чудеса стократно превзойдет;
109 Ты, нищ и худ, принес святые зерна,
Чтобы взошли ростки благие там,
Где вместо лоз теперь колючки терна».
112 Когда я смолк, по огненным кругам
Песнь «Бога хвалим» раздалась святая,
И горний тот напев неведом нам.
115 И этот князь, который, увлекая
От ветви к ветви, чтобы испытать
Меня в листве довел уже до края,
118 Так речь свою продолжил: «Благодать,
Любя твой ум, доныне отверзала
Твои уста, как должно отверзать,
121 И я одобрил то, что вверх всплывало.
Но самой этой веры в чем предмет,
И в чем она берет свое начало?»
124 «Святой отец и дух, узревший свет,
В который верил так, что в гроб спустился,
Юнейших ног опережая след,[28] —
127 Я начал, — ты велишь, чтоб я открылся,
В чем эта вера твердая моя
И почему я в вере утвердился.
130 Я отвечаю: в бога верю я,
Что движет небеса, единый, вечный,
Любовь и волю[29], недвижим, дая.
133 И в физике к той правде безупречной,
И в метафизике приходим мы,
И мне ее же с выси бесконечной
136 Льют Моисей, пророки и псалмы,
Евангелье и то, что вы[30] сложили,
Когда вам дух воспламенил умы.
139 И верю в три лица, что вечно были,
Чья сущность столь едина и тройна,
Что «суть» и «есть» они равно вместили.
142 Глубь тайны божьей, как она дана
В моих словах, в мой разум пролитая,
Евангельской печатью скреплена.
145 И здесь — начало, искра здесь живая,
Чье пламя разрослось, пыланьем став
И, как звезда небес, во мне сверкая».
148 Как господин, отрадной вести вняв,
Слугу, когда тот смолк, за извещенье
Душой благодарит, его обняв,
151 Так, смолкшему воспев благословенье,
Меня кругом до трех обвеял крат
Апостольский огонь, чье вняв веленье
154 Я говорил; так был он речи рад.
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Восьмое, звездное небо (продолжение)
1 Коль в некий день поэмою священной,
Отмеченной и небом и землей,
Так что я долго чах, в трудах согбенный,
4 Смирится гнев, пресекший доступ мой
К родной овчарне,[31] где я спал ягненком,
Немил волкам, смутившим в ней покой, —
7 В ином руне, в ином величьи звонком
Вернусь, поэт, и осенюсь венцом[32]
Там, где крещенье принимал ребенком;[33]
10 Затем что в веру, души пред Творцом
Являющую, там я облачился
И за нее благословлен Петром.[34]
13 И вот огонь, к нам движась, отделился
От тех огней, откуда старшина[35]
Наместников Христовых появился;
16 И Беатриче, радости полна:
«Смотри! Смотри! Вот витязь, чьим заслугам
Такая честь в Галисьи воздана!»[36]
19 Как если голубь сядет рядом с другом,
И, нежностью взаимною делясь,
Они воркуют и порхают кругом,
22 Так, видел я, один высокий князь
Встречал другого ласковым приветом
И брашна горние хвалил, дивясь.
25 Приветствия закончились на этом,
И каждый coram me,[37] недвижен, нем,
Так пламенел, что взгляд сражен был светом.
28 И Беатриче молвила затем
С улыбкой: «Славный дух и возвеститель
Того, как щедр небесный храм ко всем,[38]
31 Надеждой эту огласи обитель.
Ведь ею ты бывал в людских глазах,
Когда троих из вас почтил спаситель».[39]
34 «Вздыми чело, превозмоги свой страх;
Из смертного предела вознесенный
Здесь должен в наших созревать лучах».
37 Так говорил душе моей смущенной
Второй огонь; и я возвел к горам[40]
Взгляд, гнетом их чрезмерным преклоненный.
40 «Раз наш властитель изволяет сам,
Чтоб ты среди чертога потайного,
Еще живой, предстал его князьям
43 И, видев правду царства неземного,
Надежду, что к благой любви ведет,
В себе и в остальных упрочил снова,
46 Поведай, что — она, и как цветет
В твоей душе, и как в нее вступила».
Так молвил снова тот огонь высот.
49 И та, что перья крыл моих стремила
В их воспаренье до таких вершин,
Меня в ответе так предупредила:
52 «В воинствующей церкви ни один
Надеждой не богаче, — как то зримо
В пресветлом Солнце неземных дружин;
55 За то увидеть свет Ерусалима[41]
Он из Египта[42] этот путь свершил,
Еще воинствуя неутомимо.
58 Другие два вопроса (ты спросил
Не чтоб узнать, а с тем, что он изложит,
Как эту добродетель ты почтил)
61 Ему оставлю я; на оба может
Легко и не хвалясь ответить он;
И божья милость пусть ему поможет».
64 Как школьник, на уроке вопрошен,
Свое желая обнаружить знанье,
Рад отвечать про то, в чем искушен:
67 «Надежда, — я сказал, — есть ожиданье
Грядущей славы; ценность прежних дел
И благодать — его обоснованье.
70 От многих звезд я этот свет узрел;
Но первый мне его пролил волною
Тот, кто всех выше вышнего воспел.[43]
73 «Да уповают на тебя душою, —
Он пел, — кто имя ведает твое!»
И как не ведать, веруя со мною?
76 Ты ею сердце оросил мое
В твоем посланьи; полн росы блаженной,
Я и других кроплю дождем ее».
79 Пока я говорил, в груди нетленной
Того пожара — колебался свет,
Как вспышки молний, частый и мгновенный.
82 «Любовь, которой я досель согрет, —
Дохнул он, — к добродетели,[44] до края
Борьбы за пальму шедшей мне вослед,[45]
85 Велит мне вновь дохнуть тебе, взирая,
Как ты ей рад, дабы ты мне сказал,
Чего ты ожидаешь, уповая».
88 «Я это понял, — так я отвечал, —
Из Нового и Ветхого завета,
Цель душ познав, тех, что господь избрал.
91 В две ризы[46] будет каждая одета
В земле своей, — Исайя возвестил.
А их земля — жизнь сладостная эта.
94 Еще ясней, по мере наших сил,
Твой брат,[47] сказав про белые уборы,
Нам откровенье это изложил»,
97 Когда я кончил, — огласив просторы,
«Sperent in te»[48] раздалось в вышине;
На что, кружа, откликнулись все хоры.
100 И так разросся свет в одном огне,[49]
Что, будь у Рака сходный перл, зимою
Бывал бы месяц о едином дне.[50]
103 Как девушка встает, идет и, к рою
Плясуний примыкая, воздает
Честь новобрачной, не кичась собою,
106 Так, видел я, вспылавший пламень тот
Примкнул к двоим, которых, с нами рядом,
Любви горящей мчал круговорот.
109 Он слился с песнопением и ладом;
Недвижна и безмолвна, госпожа
Их, как невеста, озирала взглядом.
112 «Он, с Пеликаном нашим возлежа,
К его груди приник;[51] и с выси крестной
Приял великий долг, ему служа».
115 Так Беатриче; взор ее чудесный
Ее словами не был отвлечен
От созерцанья красоты небесной.
118 Как тот, чей взгляд с усильем устремлен,
Чтоб видеть солнце затемненным частно,
И он, взирая, зрения лишен,
121 Таков был я пред вспыхнувшим столь ясно
И услыхал: «Зачем слепишь ты взор,
Чтоб видеть то, чего искать напрасно?[52]
124 Я телом — прах во прахе до тех пор,
Пока число не завершится наше,
Как требует предвечный приговор.
127 В двух ризах здесь,[53] и всех блаженных краше,
Лишь два сиянья, взнесшиеся вдруг;
И с этим ты вернешься в царство ваше».
130 При этом слове огнезарный круг
Затих, и с ним — рождавшийся в пречистом
Смешенье трех дыханий нежный звук;
133 Так, на шабаш иль в месте каменистом,
Строй весел, только что взрезавших вал,
Враз замирает, остановлен свистом.
136 О, что за трепет душу мне объял,
Когда я обернулся к Беатриче
И ничего не видел, хоть стоял
139 Вблизи нее и в мире всех величий!
Песнь двадцать шестая >>>
Источник: Данте Алигьери. Божественная комедия. Перевод М.Лозинского. – М.: Правда, 1982.
|
|
1. Да́нте Алигье́ри (1265–1321) – итальянский поэт, мыслитель,
богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной»).
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари — юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году.
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и
дающая наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных,
богословских знаний.
Поэма делится на три части, или кантики, – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – каждая из которых состоит из 33 песен (34 песни в первой части «Ад», как
символ дисгармонии). Вся она написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами. ( вернуться)
2. «Рай», около 1315–1321, эта часть вышла в свет уже после смерти поэта.
В земном раю Данте встречает Беатриче, восседающую на колеснице, запряжённой грифом (аллегория торжествующей церкви); она убеждает Данте покаяться и
возносит его, уже просветлённого, на небеса.
В третьей кантике поэмы Данте странствует по семи сферам рая, опоясывающим землю и соотносимым с семью планетами (согласно принятой тогда Птолемеевой системе):
сферы Луны, Меркурия, Венеры и т. п., за ними расположены сферы неподвижных звёзд, хрустальная сфера и Эмпирей, – бесконечная область, предназначенная для
блаженных, созерцающих Бога, – последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Пролетая по сферам, ведомый Бернардом, Данте видит императора Юстиниана,
знакомящего его с историей Римской империи, учителей веры, мучеников за веру (их сияющие души образуют сверкающий крест); возносясь всё выше и выше,
Данте видит Христа и деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» – местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается
высшей благодати, достигая общения с Творцом. ( вернуться)
3. Шаг солнца медлит – ср. Ч., XXXIII, 103–105.
( вернуться)
4. Тривия – Диана, Луна (охранительница распутий; лат. – trivium).
Вечные нимфы – ее спутницы, звезды. ( вернуться)
5. Одно царило Солнце – символизирующее Христа. ( вернуться)
6. Как наше - в горних светочах ночей. – то есть как наше солнце
озаряет светом небесные звезды (ср. Р., XX, 1–6). ( вернуться)
7. Полимния (Полигимния) – муза лирической поэзии, и ее сестры – остальные музы. ( вернуться)
8. Морской простор – ср. Р., II, 1–15. ( вернуться)
9. Роза – то есть дева Мария. ( вернуться)
10. Веянье лилей. – лилиями здесь названы апостолы. ( вернуться)
11. Светоч огневой – архангел Гавриил. ( вернуться)
12. Всех свитков мира царственный покров – то есть девятое небо,
объемлющее все остальные небеса (см. прим. Р., I, 76–77). ( вернуться)
13. За пламенем венчанным – то есть за пламенем Марии, увенчанной
огненным венцом Гавриила и вознесшейся в Эмпирей вслед за Христом. ( вернуться)
14. "Regina coeh" (лат.) – "Царица неба" (пасхальный гимн). ( вернуться)
15. Ларями этими – то есть душами праведных. ( вернуться)
16. Здесь радует сокровище – то есть здесь праведники наслаждаются духовным сокровищем,
которое в горестной земной жизни, подобной Вавилонскому плену еврейского народа, они скопили, отвергая мирское богатство. ( вернуться)
17. Древний сонм и новый сонм – то есть праведники Ветхого и Нового завета. ( вернуться)
18. Кто наделен ключами... – подразумевается апостол Петр. ( вернуться)
19. Стал вьющимися на осях кругами – души торжествующих образовали
множество кружащихся хороводов. ( вернуться)
20. Блаженный пламень – апостол Петр. ( вернуться)
21. Для этих складок – то есть для этих оттенков. Изображая складки, художник должен брать
краски менее резкие, чем те, которыми изображена сама одежда. ( вернуться)
22. Бакалавр – звание лица, окончившего университет, дававшее право на
соискание докторской степени. ( вернуться)
23. Где он изложит, но не заключит – на университетских диспутах диссертант подтверждал
доказательствами защищаемые положения, а заключение произносил председатель. ( вернуться)
24. Твой брат – апостол Павел. ( вернуться)
25. Этот бисер – то есть веру. ( вернуться)
26. По ветхой и по новой коже – то есть по пергаментным листам Ветхого и Нового завета.
( вернуться)
27. Дела – чудеса, о которых рассказывает Библия. ( вернуться)
28. Юнейших ног опережая след – по евангельской легенде, Петр сошел в
пустую гробницу Христа, опередив Иоанна, пришедшего вместе с ним. ( вернуться)
29. Волю – к вращению (см. прим. Р., I, 76–77). ( вернуться)
30. Вы – то есть апостолы. ( вернуться)
31. К родной овчарне – то есть к Флоренции. ( вернуться)
32. Осенюсь венцом – увенчаюсь венцом (лавровым венком) поэта. ( вернуться)
33. Том, где крещенье принимал ребенком – то есть в "прекрасном Сан-Джованни"
(А., XIX, 17). ( вернуться)
34. Благословен Петром – см. Р., XXIV, 148–154. ( вернуться)
35. Старшина – то есть апостол Петр (Р., XXIV, 19–21). ( вернуться)
36. Вот витязь – апостол Яков, к гробнице которого в Сант-Яго де Компостела, в испанской
провинции Галисье, стекались многочисленные паломники. ( вернуться)
37. Coram me (лат.) - передо мною. ( вернуться)
38. Как щедр небесный храм ко всем – Беатриче имеет в виду "Послание" апостола Якова, где
говорится о щедрости бога. ( вернуться)
39. Ведь ею ты бывал... – по евангельской легенде, в трех случаях Христу сопутствовали
только три апостола – Петр, Яков и Иоанн, в которых толкователи видели олицетворенными веру, надежду и любовь. ( вернуться)
40. К горам – то есть к Петру и Якову. ( вернуться)
41. Свет Ерусалима – то есть свет Рая, "Небесного Иерусалима". ( вернуться)
42. Из Египта – то есть из страны земной неволи. ( вернуться)
43. Тот, кто всех выше вышнего воспел – то есть царь Давид. ( вернуться)
44. К добродетели – то есть к надежде. ( вернуться)
45. До края борьбы за пальму – то есть до мученической смерти. ( вернуться)
46. Две ризы – то есть блаженство души и тела (после воскресения мертвых).
( вернуться)
47. Твой брат – апостол Иоанн, говорящий в Апокалипсисе о блаженстве
избранных, облеченных в белые одежды. ( вернуться)
48. "Sperent in te" (лат.) – "Да уповают на тебя". ( вернуться)
49. В одном огне – это апостол Иоанн. ( вернуться)
50. Будь у Рака сходный перл... – с 21 декабря по 21 января при заходе солнца восходит
созвездие Рака. А заходит оно при восходе солнца.
Если бы в этом созвездии была звезда столь же яркая, как этот воссиявший огонь, то в течение месяца круглые сутки было бы светло, как днем. ( вернуться)
51. Пеликан – подразумевается Христос. (Существовало поверье, будто пеликан, раня себя
клювом в грудь, воскрешает своею кровью умерших птенцов.) По евангельскому рассказу, на тайной вечере Иоанн "возлежал у груди Иисуса". ( вернуться)
52. Чтоб видеть то, чего искать напрасно – существовала легенда, будто апостол Иоанн был
живым взят на небо. Поэтому Данте всматривается в его сияние, пытаясь разглядеть тело, которое должно было бы частично затмевать силу света (ст. 118–119).
( вернуться)
53. В двух ризах здесь... – смысл: "В Раю обладают душою и телом только Христос и Мария,
два сиянья, незадолго перед тем взнесшиеся в Эмпирей" (Р., XXIII, 85–87; 112–120). ( вернуться)
|
| |
|
Мириады светящихся душ.
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам...
Иллюстрации Гюстава Доре к 3-й части «Божественной комедии». Paradise (Рай), 1868 год.
В 1855 году Гюстав Доре (1832-1883) начинает работу над серией иллюстраций к «Божественной комедии» Данте Алигьери, открыв тем самым грандиозный творческий проект
«Шедевры литературы».
|
| |
|
| |
|
