Отец мой – юрист – в свободнее время немного рисовал и писал маслом. От него, видимо, я и унаследовал способности к этому занятию и рисовать сам начал рано – лет семи-восьми. Девяти лет поступил в 1-ю Московскую мужскую гимназию в приготовительный класс, благоговея в это время перед Ильей Репиным и В.М.Васнецовым, посещая Tpeтьяковскую галерею, подолгу простаивая перед «Запорожцами» и «Иваном Грозным». Годам к 12–13 стал увлекаться Александром Бенуа, рисовать исторические композиции и очень много читал.
В конце 1917 г. поступил в студию Ильи Машкова, рисовал по вечерам. В 1918 г. перешел с группой учеников к нему во вновь открытые Вторые свободные государственные художественные мастерские. И.И.Машков учил любить искусство, живопись Сезанна и упорный труд художника. Последнее в то время ко мне прививалось очень плохо.
С 1919 г. по 1920 г. в моем занятии живописью был перерыв – пришлось идти служить в одну из канцелярий Северной железной дороги. Я снова вернулся в мастерскую с твердым желанием познать сущность искусства не только эмпирически, но я теоретически, найти метод, раскрывающий композиционный подход к изображению.
К этому времени моя нелюбовь ко всякому виду натурализма и иллюзионизма окончательно определилась.
С группой товарищей перешел в мастерскую А.Н.Шевченко, в надежде найти твердые принципы как для техники письма, так и для чтения натуры. У А.Н.Шевченко пробыл год, написал несколько этюдов. Бесцельно шло время.
Не найдя в этой мастерской того, чего искал, ушел в марте 1921 г. на графический факультет, где сразу попал в производство, стал по зарисовкам с натуры делать автолитографии и офорты для альбома «Москва-III конгрессу Коминтерна».
Здесь, на факультете, встретил Александра Дейнеку и Юрия Пименова, с которыми в 1924 г. объединенной группой участвовал на первой дискуссионной выставке революционного искусства. Служил в детском доме учителем рисования, в соседнем городке расписал клуб: написал баррикады, а в качестве красногвардейцев поместил работников местной администрации.
Перешел к В.А.Фаворскому на отделение деревянной гравюры и у него-то нашел то, чего искал. Владимира Андреевича Фаворского считаю своим настоящим учителем. Я стал заниматься гравюрой, увлекся композиционными проблемами, компоновал экслибрисы, иллюстрации, фронтисписы. Летом 1923 г. с И.И.Нивинским и группой товарищей работал на сельскохозяйственной выставке. Почувствовав себя твердо, стал работать в театре и в издательствах.
В 1924 г. вернулся к живописи и весною впервые выставил живопись и графику в группе «0бъединение трех» на дискуссионной выставке революционного искусства. С 1925 г. как член-учредитель стал участвовать на выставке ОСТа.[1] В 1927 г. отлично окончил полиграфический факультет Вхутеина, получив заграничную командировку за дипломную работу – гравюры на дереве к поэме «Пугачев» Сергея Есенина. Но выехать не мог.
Весною 1927 г. поставил в театре В.И.Немировича-Данченко «Соломенную шляпку», а в 4-ой студии МХАТ, совместно с Юрием Пименовым – «Страсть мистера Марапитта».
По окончании института работал как живописец, гравер, изредка как театральный художник, педагог.
Считаю, не должно быть графиков и живописцев, оформителей или театральных художников. Должны быть просто художники, хорошо знающие разные материалы и умеющие в них работать. Должно быть так, как было у Леонардо, Микель-Анджело, Дюрера.
Как живописец работаю исключительно с натуры. Раньше писал по преимуществу портреты; был обвинен в том, что не всегда с уважением относился к своей модели – сильное увлечение рационалистической стороной композиции толкало меня от натуры в сторону излишней отвлеченности и композиционной остроты. Портреты, правда, выходили похожие, с экспрессионистической подчеркнутостью характера и несколько придуманным цветом.
Теперь я пришел к натуре целиком, стремясь захватить в ней то, чего я еще не знаю, и только в ней вижу единственный животворящий источник, из которого можно пить без конца. Но это не значит, что я хочу стать иллюзионистом. Нет, я борюсь за целостное и активное восприятие, отличающее настоящий реализм, за искусство, имеющее цельный стиль, где каждое явление рассматривается пластически.
Для меня – первое, что я бы назвал, в изображении, – это стиль, и поэтому сюжет я смогу изобразить хорошо тогда, когда переживу его тоже как стиль, когда сюжет станет таким же большим содержанием, как пластика в работе с натуры.
Основой своего стиля я понимаю цвет. Цветовой силуэт – вот мой метод. Поэтому я очень люблю Андрея Рублева и русских иконописцев XII-XV веков; Веласкеса, Рембрандта, Шардэна и Маттиса. В каждом большом художнике всякий раз открываю что-то новое, замечательное и поучающее. Раньше я думал, что я кубист.
Теперь передо мной стоят пространственные задачи. В работе с натуры проблема интерьера занимает меня больше всего. Хочу писать живые куски. Интерьер в этом мне помогает. Кажется, я могу соединить изображение живого человека со средой. Отсюда еще шаг к сложной теме.
Пытаюсь установить связи с архитекторами и архитектурой на предмет совместной работы. Думаю, что как живописец-гравер я смогу выразительно и цельно решить сюжет и темы в росписи, будь то фреска или панно. Так думаю перейти к сложной сюжетной живописи.
Как гравер и график работаю почти без натуры. Иллюстрировал детские и цветные, и черно-белые книги; учебники и беллетристику; работаю в газете, где мой путь почти такой же: от отвлеченности, от схематической композиции – к натуре. Разница только в том, что здесь все время сюжетные и тематические материалы. Стремлюсь, чтобы изображение в гравюре ничем бы по силе и форме не отличалось от изображения в живописи, будь каждое из них сделано с натуры или без натуры.
В гравюре я – предметник, и только недавно пространство развернулось передо мной, и черный цвет зазвучал как глубина. Из наиболее удачных работ могу указать на оформление «Второй жизни Госсека» М.Гершензона, рассказы Вс.Иванова, «Приключения Пикля» Т.Смолетта.
В газете «Известия» работаю с удовольствием, считаю такой выход в газету средством войти в нашу тему и в нашу жизнь. Как театро-декоратор выступаю редко. Здесь работаю главным образом над пластикой материалов. Наиболее удачными работами считаю «Мстислава Удалого» (совместно с Поповым) в театре Красной армии и макет «Последней жертвы» для МХАТ II.
Как педагог работаю с 1924 года, когда стал ассистировать В.А.Фаворскому во Вхутеине по ксилографии и графическим дисциплинам. Затем преподавал рисунок, живопись, теорию композиции 1927 – 1929 г. на изокурсах и этнологическом факультете 1 МГУ. В 1929 – 1930 был заведующим основным отделением Ленинградского Вхутеина и преподавал там живопись.
С 1930 г. преподаю живопись, рисунок, ксилографию и композицию книги на издательском факультете Полиграфического института в Москве.
На выставках участвую с 1924 г. как в Москве, так и за границей как живописец и гравер и как декоратор.
Оглядываясь назад, вижу и знаю: всю жизнь надо учиться, стремясь к наибольшей полноте и цельности восприятия действительности, работать, изучая окружающее, работать, борясь за стиль.
1935 г.
