<...> "Создавая оригинальную форму для своей автобиографии, – пишет В.П.Адрианова-Перетц, – Аввакум переосмыслял для нее не столько жития, сколько апостольскую литературу – деяния и послания апостолов". Это наблюдение знаменательно – оно выводит исследователя из одного, привычного литературного ряда и побуждает искать точки соприкосновения Жития с другими видами средневековой письменности. В самом деле, ссылка Аввакума на апостолов, цитаты из соответствующих новозаветных книг и отдельные реминисценции (см., например, 2-е послание апостола Павла Коринфянам, гл. II, 23–32) свидетельствуют о некотором воздействии апостольской литературы на Аввакума в процессе создания им своего Жития. Но все же, на наш взгляд, не это воздействие определяет жанр Жития уже хотя бы потому, что ни апостольские деяния, ни послания апостолов не являются художественными произведениями, в них отсутствует образ человека, типизация характера, они представляют собой образец религиозно-дидактической литературы. <...>
<...>В Житии протопопа Аввакума действительно наличествуют элементы, присущие отчасти апостольской литературе, в еще большей степени характерные для житийной литературы: черты страдальца за веру в образе центрального героя, рассказы о чудесах и видениях, назидательные комментарии, традиционное вступление и концовка ("аз есмь человек грешник, блудник и хищник, тать и убийца, друг мытарем и грешникам, и всякому человеку лицемерец окаянный"). Однако, во-первых, удельный вес и значение этих элементов значительно уменьшится, если мы примем во внимание, что сочинение Аввакума, известное под названием "Житие", на самом деле является не одним произведением, а сборником различных по жанру и назначению произведений (помимо Жития в собственном смысле, он включает такие отдельные статьи как вступительная полемическая статья о слове "истинный", статья о причастии, статья "Поучение преподобного отца нашего аввы Дорофея о любви", статья "О сложении перст", которые имели вполне самостоятельное хождение в списках). Во-вторых, работая над сочинением, Аввакум или сокращал или исключал вовсе в тексте Жития рассказы о чудесах, полемические и обличительные рассуждения, оставляя их в сборнике, но перенося их за пределы собственно Жития, придавая тем самым своему Житию все большую и большую жанровую цельность. Наконец, некоторые элементы агиографического жанра, все же оставшиеся в Житии в собственном смысле этого слова, не могут определять его жанр, поскольку в силу господства религиозной идеологии в средние века и большого влияния канонической литературы на древнюю русскую литературу они проникали и в летописи, и в воинские повести, и даже в бытовую повесть.
<...>
<...> К какому же жанру следует отнести Житие протопопа Аввакума? Исследователи обычно называют его автобиографией. Такое определение жанра Жития является, на наш взгляд, неточным. Существование собственно автобиографии как самостоятельного литературного жанра сомнительно. Автобиографический материал лишь тогда становится художественным, когда теряет свою исключительность, когда он перестает восприниматься читателем как описание одной жизни, жизни только этого человека, иными словами, когда этот материал типизируется. Средства же художественной типизации автобиографического материала бывают самыми различными, а это порождает различные литературные формы, различные автобиографические жанры. Сказать о Житии протопопа Аввакума, что мы имеем дело с автобиографией, еще не значит дать определение жанра; это лишь служит указанием на материал, положенный в основу произведения. Автобиографичны и "Поучение" Владимира Мономаха и "Моление" Даниила Заточника, и послания Ивана Грозного и Житие Епифания, особенно много автобиографических произведений появляется в новой русской литературе – от "Записок одного молодого человека" Герцена до трилогии А.М.Горького. Но как различны жанры всех этих автобиографий! Здесь и эпически уравновешенное поучение, и полный страстного лиризма памфлет, и непринужденный эпистолярный вид, и психологическое житие, а позже мемуары, очерки, рассказы, повести, романы... <...>
<...>Художественное значение Жития протопопа Аввакума заключается прежде всего в том, что оно правдиво, с огромной впечатляющей силой отразило некоторые стороны общественной жизни и быта Руси середины XVII в., некоторые реальные противоречия своей эпохи – недовольство разных социальных слоев укреплением дворянско-феодального государства и церкви, протест против новых порядков, охвативший широкие массы и неизбежно, в силу конкретно-исторических условий времени, вылившийся в религиозную форму. Протопоп Аввакум в силу обстоятельств своей жизни находился в самой гуще этих событий, сталкивался с самыми различными группами современного ему общества – с окружением царя, с правящей церковной партией, с боярством, с сельским и городским духовенством, с мирянами-горожанами, со стрельцами, с казаками. Таким образом, не литературная традиция, а прежде всего своеобразие самого жизненного материала, реальное содержание жизни самого Аввакума как одного из предводителей социально-религиозной оппозиции, реальные формы борьбы его самого, его единомышленников подсказывали Аввакуму-писателю и адекватную форму отражения этого материала – сложное, развернутое повествование с широким социальным фоном, с большим количеством действующих лиц, с главным героем в центре; повествование, в котором органически сливались картины быта и религиозные рассуждения, героическое и обыденное, трагическое и комическое. Теперь уже известно, что Аввакум, отражая значительные по историческому смыслу и размаху события, сознательно отбирал из пестрого жизненного материала самое важное, самое характерное, самое яркое, довольно четко сформулировав принцип отбора: "Стану сказывать верхи своим бедам".<...>
<...>Жанровые особенности Жития вытекают также из особенностей идейного замысла и объективного идейного содержания этого замечательного произведения. Задуманное как произведение полемическое и поучительное ("да не забвению будет предано дело божие" и да "пускай ведома в людех правда и кривда"), как произведение, долженствующее доказать истинность старой веры, Житие в действительности, в процессе авторской работы над его редакциями, приобретало совсем иной характер, идейный смысл его перерастал задачи, первоначально поставленные Аввакумом перед самим собою как перед писателем. Увлекшись повествованием, Аввакум сознательно допускал отступления бытового и интимного содержания, понимая, что они не имеют никакого отношения к задуманной цели: "Простите меня... А однако уже розвякамя – еще вам повесть скажу". И этими предупредительными извинениями или оправданиями, следующими за отступлениями ("к слову молылось"), пестрит все произведение. Многочисленные картины жизни и быта наполняли Житие таким богатым по содержанию и обильным по количеству материалом, что первоначально намеченные рамки поучительной и полемической притчи разрывались и сметались, и в результате мы имеем дело с произведением, совершенно отличным от задуманного как по содержанию, так и – объективно – по идее. Перед нами правдиво написанное большое полотно, на котором реальная картина жизни приобретает самостоятельное значение. <...>
<...>Но, пожалуй, еще более важным проявлением тяготения Жития к жанру романа является охарактеризованное выше впервые осуществленное Аввакумом изображение человека как средоточия общественных противоречий, его попытка собрать в фокусе частной жизни и личной психологии события большого общественного значения, судьбы и психологию целого социального слоя. "Роман..., – пишет А. И. Белецкий, – преломляет сквозь призму индивидуальной психологии даже события общенародного значения, растворяя общее в частном". Сходную характеристику романа мы можем встретить еще в высказываниях А.Н.Веселовского. Именно это принципиально и отличает роман от средневековых эпических форм, в том числе от апокрифической и житийной литературы. Но именно эта тенденция так ярко проявилась в Житии Аввакума. <...>
<...>Наконец, весьма существенным признаком Жития как произведения, отступающего от средневековой эпической традиции, является повышенный интерес Аввакума в этом произведении к "обыкновенному, повседневному, домашнему", о чем писал В. Г. Белинский как о характерной особенности романа.<...>
<...>Итак, не стремясь к педантической точности и категоричности в определении жанра Жития Аввакума, мы можем с уверенностью говорить о том, что Житие многими своими элементами представляет собой яркое выражение эволюции русской средневековой религиозно-дидактической эпической литературы в жанр нравоучительного бытового романа. Характерными признаками Жития как произведения нового, нарождающегося жанра нам представляются следующие его особенности: развернутость повествования, многофигурность, полнота жизнеописания главного героя, индивидуализация образа, стремление к изображению разносторонности характера, внимание к острым, драматическим моментам частной жизни, обусловленным социальными обстоятельствами, многоэпизодность и в то же время однолинейная, цепочная композиция с довольно свободным соединением различных эпизодов. Многими своими особенностями Житие не столько связано с традиционными жанрами древней русской письменности, сколько предвещает появление более развитых форм новой русской литературы, что, как нам кажется, выдвигает перед исследователем задачу не ретроспективного изучения Жития, а осмысления его места в перспективе последующего развития русского литературного процесса. Не случайно именно Житие Аввакума привлекло такое пристальное внимание выдающихся русских и советских романистов – Льва Толстого, Тургенева, Лескова, Мельникова-Печерского, Мамина-Сибиряка, М. Горького, А. Н. Толстого, Леонида Леонова.
|
