АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ БЛОК
(1880 – 1921)
Александр Александрович Блок родился в Петербурге. Его отец, А. Л. Блок, обрусевший немец, был видным юристом, профессором Варшавского университета, интересовался
философией, музыкой, литературой и обладал тонким стилистическим вкусом. Мать, А. А. Бекетова, дочь знаменитого профессора-ботаника А. Н. Бекетова, ректора
Петербургского университета, была наделена от природы литературными способностями. Родители разошлись до рождения сына. С матерью Блок был особенно близок,
об отце никогда не забывал.
Детство Блока прошло в семье деда, А. И. Бекетова. Там господствовали гуманистические идеалы «народолюбия», сильны были литературные интересы. Среди знакомых
Бекетовых — семьи Тютчевых, Боткиных, Бакуниных. Близкими людьми для деда были
Ф. М. Достоевский и
М. Е. Салтыков-Щедрин.
Мальчик получил в семье, как позднее выразился Блок, «сентиментальное воспитание». Он остался верен высокому «идеализму» бекетовского дома и вместе с
тем пытался преодолеть житейскую несамостоятельность — плод общей любви и «дворянского баловства». Особенное впечатление произвели на юного Блока летние
месяцы в имении Шахматово.
Учился Блок в 9-й Петербургской гимназии и закончил ее в 1898 году, а затем на юридическом факультете Петербургского университета, с которого перешел на
славяно-русское отделение филологического факультета, завершив университетское образование в 1906 году.
В 1898 году в Шахматове Блок познакомился с Любовью Дмитриевной Менделеевой, дочерью великого химика Д. И. Менделеева. Молодые люди полюбили друг друга
и через пять лет, летом 1903 года, обвенчались. Л. Д. Блок стала актрисой (театральный псевдоним — Басаргина).
В это же время происходит переосмысление встречи с Л. Д. Менделеевой. Теперь отношения с будущей невестой воспринимаются в романтическом и мистическом свете.
Толчком к этому послужили главным образом увлечение философией древнегреческого мыслителя Платона и знакомство с поэзией и философией В. С. Соловьева,
который писал о том, что близится преображение мира Красотой и сошествие на землю Вечной Женственности, Прекрасной Дамы, Софии Премудрости, Таинственной
Девы, Мировой души, и стремился уверить, что Идеал может быть воплощен на земле.
Блок с живостью откликнулся на идею грандиозного преображения земли, связанную с ожиданием и появлением Вечной Женственности, на мысль о соприкосновении
двух миров — идеального и реального. Ожидание снисхождения Таинственной Девы, принимавшей разные названия и разные облики, выливается в убеждение, что
Вечная Женственность сама должна подать и подает некие знаки, символы, которые могут почувствовать и воспринять только избранные, «посвященные». Таким
мистическим знаком, посланным Вечной Женственностью, и одним из ее ликов была названа и признана Любовь Дмитриевна Менделеева. В ней сочетались земная
и небесная красота, земная и небесная любовь, она была земным воплощением Вечной Женственности, образом мистической красоты и нравственного совершенства.
Эти представления и идеи нашли поддержку и понимание у молодых московских символистов, у поэта, критика, будущего теоретика символизма А. Белого, у
петербургских литераторов 3. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского. С Белым сначала навязалась переписка, затем, после посещения Блоком с женой Москвы,—
страстная «мистическая дружба». В журнале Мережковских «Новый путь» состоялся поэтический дебют Блока — был опубликован его цикл «Из посвящений» (1903).
С этого времени Блок становится известным литературным кругам Петербурга и Москвы и расширяет свои литературные знакомства. Итогом начального периода
творчества стала книга «Стихи о Прекрасной Даме» (1904).
Книга Блока была полна света, радости, любви, ожидания чуда. Некоторое представление о ней дает
стихотворение «Ветер принес издалека...» (1901).
Сюжет стихотворения необычайно прост и в литературе давно испробован. Природа в предчувствии близкой весны просыпается
от зимней спячки, и кажется, что она «поет», что все напоминает весну и все оживает:
Ветер принес издалека
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Сравнение весны с зимой вторгается и в душу человека. Подобно природе, ему было неуютно зимой, и его душа и поэзия были погружены в печаль:
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои(1).
1. Обратите внимание на параллелизм: «Плакали зимние бури...» — «Плакали струны мои».
Но вот ветер принес весть о весне, и все изменилось: темное, грустное настроение исчезло, и вокруг стало «светло» и радостно — «Где-то светло и глубоко/ Неба
открылся клочок». Замыкается это известие о ветре стихами:
Ветер принес издалека
Звучные песни твои.
Но почему «песни твои», если раньше Блок сказал о «струнах моих»?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вчитаться в стихотворение. Казалось бы, в нем говорится о природе и о человеке, и потому стихотворение представляет
собой простую пейзажную зарисовку, не лишенную психологизма. Но сквозь реальные, земные образы просвечивает иной смысл, который заключен в словах-образах,
в символах.
Ветер у Блока не просто ветер, а небесное дуновение, принесшее весть из запредельного мира, где цветет вечная весна, где вечно светлое небо и вечны райские
песни. Небо — это место пребывания Бога, обитель Вечной Женственности. Знаки неба «бездонная лазурь», «звездные сны». Вот потому-то песни, принесенные оттуда,
— «песни твои», т. е. Вечной Женственности, которая намекает разными знаками, символами на свое присутствие или свой приход. Поэт узнает эти символы, улавливает
их и откликается на них своей поэзией, передавая услышанные им небесные звуки. Отсюда понятно, что весна в стихотворении Блока не просто календарное время года,
следующее за зимой, а признак Вечной Женственности, символ преображения земли.
На примере этого стихотворения видно, что самые обычные слова у Блока и символистов приобретают дополнительные значения и новые смысловые оттенки.
Первая книга Блока — это юношеская очарованность миром, это стремление к воплощению небесной красоты и идеального совершенства на Земле, это радостное
приятие жизни и ожидание ее скорого преображения.
Действительность, однако, внесла суровые и жестокие поправки в предчувствия Блока. Сначала наступили революционные события 1905—1906 годов. Ранее равнодушный
к политике, теперь Блок захвачен ею и напряженно следит за происходящим.
В творчестве он тоже переносит внимание на современность. Он не отказывается от идеалов юности, от Вечной Женственности, но он убежден, что она «обманула»
и «изменила», что явилась в новом и далеко не прекрасном обличье, а в бунте, в страданиях, в рубище, что преображение жизни Красотой не свершилось и в
ближайшее время свершиться не может. Он и его друзья приняли ложный облик Вечной Женственности за истинный. Это означало, что они плохо «вчитались»
в действительность, плохо знали ее, что они не придали значения «мистике в повседневности».
Так, без разрыва с символизмом, наметился в творчестве Блока поворот к реальной жизни, который отразился в поэме «Ночная Фиалка» (1906), в сборниках
«Нечаянная радость» (1907), в «Лирических драмах» «Балаганчик», «Король на площади», «Незнакомка» (1906—1907).
Теперь Блоку кажется пошлым культ Любови Дмитриевны как земного воплощения Вечной Женственности. Он называет его «мистическим шарлатанством». Блок
охладевает к А. Белому и московским друзьям.
Метельной зимой 1906/07 года мятежные снежные этические вихри закружили Блока. Он влюбился в актрису Н. Н. Волохову, которой посвящены книга стихов
«Снежная маска» (1907), цикл «Фаина» (1906—1908), драма «Песнь Судьбы» (1909).
В стихотворном цикле «Фаина» выделяется
раздел «Заклятие огнем и мраком», который Блок называл «циклом» или «поэмой». Он состоит из 11 стихотворений,
расположение которых строго продумано. Всему циклу предпослан эпиграф из лермонтовского стихотворения «Благодарность», причем строки Лермонтова
радикально переосмыслены. У Лермонтова они ироничны. Блок лишает лермонтовскую «благодарность» язвительной иронии: он всерьез, жарко благодарит
за все, что случилось и может случиться в жизни,— за хулу и хвалу, за радость и отчаяние, за духовное богатство и душевную опустошенность. Словом,
за все дары, посылаемые судьбой.
Первое
стихотворение — «О, весна без конца и без краю...» — определяет всю тему цикла и его интонацию. Поэт принимает жизнь во всем ее объеме:
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
Он не останавливается ни перед мучениями, ни перед гибелью, понимая, что «принявший мир, как звонкий дар» «стал богат». Ему «стало жутко и светло»,
потому что не только в мире, но и в себе самом он тоже принимает всякого — того, кто «в углу», и того, кто «распят», и того, кто «пригвожден к стене».
Он готов стать жертвой любви, жертвой сжигающего любовного огня и жертвой буревой снежной стихии:
Крести крещеньем огневым,
О, милая моя!
Если второе стихотворение посвящено огню, то третье — «Я неверную встретил у входа...» — мраку.
В четвертом стихотворении — «Перехожу от казни к казни...» — лирический герой находится под пыткой мучительной, злой, холодной и прекрасной, но
разрушительной любви-страсти. Пятое стихотворение — «Пойми же, я спутал, я спутал...» — переход к «снежной» теме: снег охватывает обоих влюбленных.
Шестое стихотворение — «В бесконечной дали коридоров...» — посвящено кружению в зимнем вихре танцев, уносящих вдаль; любовь поднимает поэта, как птицу крылья,
но одновременно возбуждает ревность и страдания. В седьмом стихотворении — «По улицам метель метет...» — любовь приводит лирического героя на улицу, ставит
на край бездны и одновременно ограничивает ширь и волю. А герой рвется на жизненный простор. В восьмом стихотворении — «О, что мне закатный румянец...» —
любовь, страстная и холодная, настолько велика и губительна, что порождает безумие, но именно безумием ее и можно заклясть:
Неситесь, кружитесь, томите,
Снежинки — холодная весть...
Души моей тонкие нити,
Порвитесь, развейтесь, сгорите...
Здесь герой выходит в русскую жизнь, чувствуя, что его манят и дразнят те же щемящие звуки, которыми наполнена и «вольная Русь». А поскольку «главный
инструмент», на котором народ говорит о своей удали и своей гибели,— гармоника, поскольку он выражает и свою удаль, и свою гибель в пляске и песне,
то девятое стихотворение — «Гармоника, гармоника!» выражает этот «дикий», стихийный разгул, в котором различимы частушечные ритмы, безумство страсти,
хмельной угар, лихие песни и темные, грозные инстинкты:
Неверная, лукавая,
Коварная — пляши!
И будь навек отравою
Растраченной души!
С ума сойду, сойду с ума,
Безумствуя, люблю,
Что вся ты ночь, что вся ты тьма,
И вся ты — во хмелю...
Эта вспышка страсти заканчивается покорностью, в которой «спит» социальное недовольство. В десятом стихотворении — «Работай, работай, работай...» герой
уподоблен обыкновенному деревенскому или городскому парню. Наконец, в одиннадцатом стихотворении Блок возвращается к своему лирическому герою, к его
индивидуальной судьбе. Лирический герой, переживший накал гибельной страсти, вновь покорно предается своей возлюбленной. От ее любви ему и больно, и сладко.
Поведав о мучительных чувствах, он выразил их и словно отрешил, отодвинул их от себя, и вся снежная, хмельная любовь предстала перед его мысленным взором
прошлой, но еще памятной по тайной грусти и тайной нежности. С их помощью обогащается содержание человеческой жизни новыми ценностями и может быть обеспечена
победа над «страшным миром». Так рождается двуединая основа стихотворного цикла «Возмездие», который открылся знаменитым шедевром Блока
«О доблестях, о подвигах, о славе..!» (1908).
В стихотворении вся протекшая жизнь лирического героя, во многом совпадающего по эмоциональному наполнению с поэтом, рассматривается сквозь призму любви.
Причина последующей трагической судьбы заключена в том, что любовь ушла. В самом деле, герою, пока была жива любовь, ничего не было нужно:
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.
Но любовь не состоялась, и все последующие дни страданий и мучений («Летели дни, крутясь проклятым роем.../Вино и страсть терзали жизнь мою...»)
прошли без нее, хотя герой жаждал любви, а его память сохранила облик возлюбленной:
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.
Канувшая в бездну любовь привела к опустошению души, и все прекрасные надежды и упования, которые были связаны с любовью, молодостью, не осуществились:
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
В стихотворении ожили радостные мечты, грезы, иллюзии «Стихов о Прекрасной Даме», «изменившей» поэту («Но час настал, и ты ушла из дому./ Я бросил в ночь
заветное кольцо»), и позднейшие события личной жизни («Ты отдала свою любовь другому,/И я забыл прекрасное лицо»). Вечная Женственность — идеал молодого Блока
— открылась иным своим ликом. Но из всего стихотворения вытекает не только глубокая печаль: оно полно такой веры в любовь как в единственную силу, приносящую
счастье, такой нежности к возлюбленной и идеалу молодости — Вечной Женственности.
Трагическое мироощущение, присущее ему, Блок воспринимает как свойство самой жизни, проявляемое стихийно. Поэт стремится понять смысл совершающихся событий
и проникнуть в общую атмосферу эпохи, но действительность в ее глубинной сущности пока еще представляется ему таинственной, загадочной и непостижимой.
Постепенно стихийно-радикальные взгляды Блока сменяются более демократичными. Он отвергает попытки поэта Клюева, увлекавшего его бросить интеллигентский
мир и уйти к сектантам, разочаровывается в «мистическом анархизме» (учение, сочетающее религиозные искания с политическим радикализмом).
Оказавшись в духовной изоляции, Блок глубоко обдумывает судьбу России и в связи с ней свою собственную судьбу. Не порывая с символизмом, он не удовлетворяется
им и критикует его. Поэт обращается к истории России. Его волнует отрыв интеллигенции от народа и культуры от национально-исторических и нравственных истоков
в преддверии надвигавшихся катастроф. Все это отразилось в третьем сборнике — «Земля в снегу» (1908), в циклах «Вольные мысли» (1908) и «На поле
Куликовом» (1909), в статье «Россия и интеллигенция» (1908).
В начале 1909 года семейные обстоятельства сложились так, что поэт вместе с Любовью Дмитриевной уехал в
Италию, где Блока, по его словам, «обожгло искусством». По возвращении в Россию Блок завершил
цикл «Итальянские стихи» (1910). В конце 1909 года он вынужден выехать в Варшаву, получив известие о болезни отца. Блок не застал отца в живых, но впечатления от Варшавы, раздумья над жизнью отца нашли поэтическое отражение в начатой несколько раньше поэме, вышедшей
затем в свет под названием «Возмездие» (1908—1913).
В последующие годы предчувствие близких исторических катаклизмов резко обостряется. Блок критикует символизм за то, что тот ныне не способен ответить
глубокой мыслью и веским словом на грядущие перемены. Сам он готов к гибельному подвигу и трагической жертве. Зимой 1910/11 года Блок завершает четвертый
сборник стихов — «Ночные часы» (1911). В эти годы создаются произведения, которые войдут в циклы «Страшный мир» (1909—1916), «Возмездие» (1908—1913),
«Ямбы» (1909—1914), «Арфы и скрипки» (1908—1916), «Разные стихотворения» (1908—1916).
Все эти произведения писались в годы реакции, наступившей после спада мятежной стихии 1905—1906 годов, когда лик «страшного мира» был особенно жуток
и пошл. Блок, как о том свидетельствует стихотворение «Как тяжело ходить среди людей...» (1910) из цикла «Страшный мир», и в это время стремится к гармонии
(«Строй находить в нестройном вихре чувства...»), но его лирический герой кажется самому себе опустошенным («Как тяжело ходить среди людей/ И притворяться
непогибшим...») и, казалось бы, неспособным к высокому искусству. Однако трагическая участь художника в том, по Блоку, и состоит, что даже духовно
гибнущий поэт обязан находить гармонию и «повествовать еще не жившим» о пережитой им «игре трагической страстей». Искусство не может молчать. Оно должно
передать потомкам смысл истории и в периоды подъема, и в периоды спада народной волны,
Чтобы но бледным заревам искусства
Узнали жизни гибельный пожар!
«Страшный мир» у Блока — это не только и даже не столько внешние события и приметы быта, сколько растление душ, «дикие страсти», предвестие трагических
минут истории, запечатлевшихся в сердцах. Забывший Красоту и Добро, человек обрекает себя на гибель, которая трактуется Блоком как «возмездие» нынешнему
поколению за грехи предков и его собственные.
К 1911 году у Блока сложилось представление о своей лирике как о «трилогии вочеловечения». Смысл этого выражения становится ясным из первого стихотворения,
открывшего цикл «Ямбы»:
О, я хочу безумно жить:
Все сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечить,
Несбывшееся — воплотить!
Поэт находился в ту пору на пороге нового творческого подъема. Он готовил первое собрание своих стихотворений и разделил его на три книги. В этот период
он осознал себя истинно русским поэтом и считал, что его творчество «все — о России».
Летом 1911 и 1913 годов он с женой совершил поездки во Францию и в Германию. Блок окончательно укрепился в мысли о том, что он исключительно русский поэт,
который сложно, двойственно («любовь-ненависть») относится к европейской действительности и культуре.
В марте 1914 года он был потрясен исполнением певицей Л. А. Андреевой-Дельмас роли Кармен в одноименной опере Жоржа Бизе. Он познакомился с актрисой. Их
отношениями навеяны стихотворные циклы «Арфы и скрипки» (1908—1916), «Кармен» (1914) и поэма «Соловьиный сад» (1915).
Начавшаяся Первая мировая война усилила напряженное ожидание «конца» «страшного мира» современной цивилизации. Любовь Дмитриевна уехала на фронт сестрой
милосердия. Блок работал для театра, много переводил, готовил книгу стихотворений поэта Ап. Григорьева.
7 июля 1916 года Блок был призван в армию. В составе дружины он строил военные укрепления и дороги под Пинском. После Февральской революции 1917 года
возвратился в Петроград и определился на службу редактором стенографических отчетов Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского
правительства. Имевшиеся в его распоряжении материалы и документы он оформил в статью «Последние дни старого режима» (1918), из которой выросла книга
«Последние Дни императорской власти» (1921).
Февральская революция вызвала в Блоке духовный подъем, сменившийся упадком и новым подъемом. Блок оживился осенью 1917 года. В первые месяцы 1918 года
он написал поэмы «Двенадцать» и «Скифы». Тогда же им создана статья «Интеллигенция и революция», позднее — «Крушение гуманизма» (1919). Он деятельно
сотрудничал с новой властью: работал в Государственной комиссии но изданию классиков русской литературы, служил в Репертуарной секции Театрального
отдела Наркомпроса (Народного комиссариата просвещения), в издательстве «Всемирная литература», в дирекции Большого драматического театра, стал
членом Вольной философской ассоциации и Союза деятелей художественной литературы, с лета 1920 года — председателем Петроградского отделения Всероссийского
союза поэтов.
Вскоре, однако, в 1920—1921 годы, активная и интенсивная деятельность сменяется полным упадком. Блок разочаровался в Октябрьской революции и впал в
глубокую депрессию, почувствовав острый разлад с действительностью. Все это усугублялось голодом, нервным расстройством, болезнью сердца. Попытки спасти
Блока, срочно вывезя его в Финляндию для лечения, не увенчались успехом из-за бюрократической волокиты. Пока пришло разрешение на пересечение границы,
Блока не стало. Он скончался утром 7 августа 1921 года и был похоронен в Петрограде на Смоленском кладбище. В 1944 году его прах был перенесен на Волково кладбище.
Подводя итог своему творческому пути, Блок выделил в нем три периода: мистический (1900—1903), антимистический (1904—1907) и синтетический (1908—1921).
В последнем периоде с синтеза» основное внимание отведено «Стихам о России», которые позднее вошли в цикл «Родина» (1907—1916). Три периода творчества Блока
соответствовали трем томам его произведений, составившим «лирическую трилогию», «трилогию вочеловечения». Как пояснял сам поэт, его трилогия это
собственная судьба, это проделанный им путь от ощущения изначальной гармонии бытия («первая любовь» на «синем береге Рая»(2) к познанию трагизма жизни
и, наконец, к преображению России, к сотворению Новой яви.
2. Вспомним «синий плащ» в стихотворении «О доблестях, о подвигах, о славе...»..
Источник: Литература. 9 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений. В 2 ч. / [В.П.Полухина, В.Я.Коровина, В.П.Журавлев, В.И.Коровин]; под ред.
В.Я.Коровиной. - М.: Просвещение.
(
вернуться к уроку)
МЫ ВСТРЕЧАЛИСЬ С ТОБОЙ НА ЗАКАТЕ...
А. А. Блок
* * *
Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твоё белое платье,
Утонченность мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди — на песчаной косе
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгорании
Не приемлет лазурная тишь…
Мы встречались в вечернем тумане,
Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,
Всё померкло, прошло, отошло…
Белый стан, голоса панихиды
И твоё золотое весло.
13 мая 1902
Источник: А. А. Блок. Стихотворения. – Л.: Советский писатель, 1955.
(
вернуться к уроку)
О, ВЕСНА БЕЗ КОНЦА И БЕЗ КРАЮ...
А. А. Блок[
2]
О, весна без конца и без краю –
Без конца и без краю мечта![
3]
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха – позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала,
пьянила весна!
Принимаю пустынные веси![
4]
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога –
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем бога
На холодных и сжатых губах…
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи…
Но над нами – хмельная мечта!
И
смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:[
5]
За мученья, за гибель – я знаю –
Все равно: принимаю тебя!
24 октября 1907
Источник: Александр Блок. Стихотворения и поэмы. – М.: Худож. лит., 1969.
(
вернуться к уроку)
ВЕТЕР ПРИНЁС ИЗДАЛЁКА...
А. А. Блок[
6]
Ветер принес издалёка
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко, темно и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалёка
Звучные песни твои.
29 января 1901
Источник: А. А. Блок. Стихотворения. – Л.: Советский писатель, 1955
(
вернуться к уроку)
ПЕРЕД ВЕСНОЙ БЫВАЮТ ДНИ ТАКИЕ...
А. А. Ахматова[
7]
Перед весной бывают дни такие:
Под плотным снегом отдыхает луг,
Шумят деревья весело-сухие,
И тёплый ветер нежен и упруг.
И лёгкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаёшь,
А песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поёшь.
Весна 1915. Слепнево
Источник: Анна Ахматова. Сочинения в 2 томах. Москва, «Художественная Литература», 1987.
(
вернуться к уроку)
ИЗ "ПОЭМЫ БЕЗ ГЕРОЯ"
(Часть I, глава 3)
А. А. Ахматова[
8]
И под аркой на Галерной...
А.Ахматова
В Петербурге мы сойдемся снова,
Словно солнце мы похоронили в нем.
О.Мандельштам
То был последний год...
М.Лозинский
Петербург 1913 года. Лирическое отступление: последнее воспоминание о Царском Селе.
Ветер, не то вспоминая, не то пророчествуя, бормочет:
Были святки кострами согреты,
И валились с мостов кареты,
И весь траурный город плыл
По неведомому назначенью,
По Неве или против теченья, –
Только прочь от своих могил.
На Галерной чернела арка,
В Летнем тонко пела флюгарка,
И серебряный месяц ярко[
9]
Над серебряным веком стыл.
Оттого, что по всем дорогам,
Оттого, что ко всем порогам
Приближалась медленно тень,
Ветер рвал со стены афиши,
Дым плясал вприсядку на крыше
И кладбищем пахла сирень.
И царицей Авдотьей заклятый,[
10]
Достоевский и бесноватый,
Город в свой уходил туман,
И выглядывал вновь из мрака
Старый питерщик и гуляка,
Как пред казнью бил барабан...
И всегда в духоте морозной,
Предвоенной, блудной и грозной,
Жил какой-то будущий гул...
Но тогда он был слышен глуше,
Он почти не тревожил души
И в сугробах невских тонул.
Словно в зеркале страшной ночи
И беснуется, и не хочет
Узнавать себя человек,
А по набережной легендарной
Приближался не календарный –
Настоящий Двадцатый Век.
А теперь бы домой скорее
Камероновой Галереей
В ледяной таинственный сад,
Где безмолвствуют водопады,
Где все девять[
11] мне будут рады,
Как бывал ты когда-то рад,
Что над юностью встал мятежной,
Незабвенный мой друг и нежный,
Только раз приснившийся сон,
Чья сияла юная сила,
Чья забыта навек могила,
Словно вовсе и не жил он.
Там, за островом, там, за садом,
Разве мы не встретимся взглядом
Наших прежних ясных очей?
Разве ты мне не скажешь снова
Победившее смерть слово
И разгадку жизни моей?
(1940 -1962)
Источник: А. Ахматова. Собрание сочинений в шести томах. М.: Эллис Лак, 1998 - 2001.
(
вернуться к уроку)
