Зарубежная литература |
| |
Данте Алигьери
(1265—1321) |
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ [ 1]
(Перевод М. Лозинского) |
Ад
Чистилище
Рай
РАЙ[2]
ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ
Четвертое небо — Солнце (продолжение) — Первый хоровод
1 О смертных безрассудные усилья!
Как скудоумен всякий силлогизм,[3]
Который пригнетает ваши крылья.
4 Кто разбирал закон, кто — афоризм,[4]
Кто к степеням священства шел ревниво,
Кто к власти чрез насилье иль софизм,
7 Кого манил разбой, кого — нажива,
Кто, в наслажденья тела погружен,
Изнемогал, а кто дремал лениво,
10 В то время как, от смуты отрешен,
Я с Беатриче в небесах далече
Такой великой славой был почтен.
13 Как только каждый прокружил до встречи
С той точкой круга, где он прежде был,
Все утвердились, как в светильнях свечи.
16 И светоч, что со мною говорил,[5]
Вновь подал голос из своей средины
И, улыбаясь, ярче засветил:
19 «Как мне сияет луч его единый,
Так, вечным Светом очи напоя,
Твоих раздумий вижу я причины.
22 Ты ждешь, недоуменный, чтобы я
Тебе раскрыл пространней, чем вначале,
Дабы могла постичь их мысль твоя,
25 Мои слова, что «Тук найдут»,[6] и дале,
Где я сказал: «Не восставал второй»:[7]
Здесь надо, чтоб мы строго различали.
28 Небесный промысл, правящий землей
С премудростью, в которой всякий бренный
Мутится взор, сраженный глубиной,
31 Дабы на зов любимого священный
Невеста жениха, который с ней
В стенаньях кровью обручен блаженной,
34 Уверенней спешила и верней,
Как в этом, так и в том руководима,
Определил ей в помощь двух вождей.[8]
37 Один пылал пыланьем серафима;
В другом казалась мудрость так светла,
Что он блистал сияньем херувима.[9]
40 Лишь одного прославлю я дела,[10]
Но чтит двоих речь об одном ведущий,
Затем что цель их общею была.
43 Промеж Тупино и водой, текущей
С Убальдом облюбованных высот,
Горы высокой сходит склон цветущий
46 И на Перуджу зной и холод шлет
В Ворота Солнца; а за ним, стеная,
Ночера с Гвальдо терпят тяжкий гнет.[11]
49 На этом склоне, там, где он, ломая,
Смягчает кручу, солнце в мир взошло,[12]
Как всходит это, в Ганге возникая;
52 Чтоб это место имя обрело,
«Ашези»[13] — слишком мало бы сказало;
Скажи «Восток», чтоб точно подошло.
55 Оно, хотя еще недавно встало,
Своей великой силой кое в чем
Уже земле заметно помогало.
58 Он юношей вступил в войну с отцом
За женщину,[14] не призванную к счастью:
Ее, как смерть, впускать не любят в дом;
61 И, перед должною духовной властью
Et coram patre с нею обручась,[15]
Любил ее, что день, то с большей страстью.
64 Она, супруга первого[16] лишась,
Тысячелетье с лишним, в доле темной,
Вплоть до него любви не дождалась;
67 Хоть ведали, что в хижине укромной,
Где жил Амикл[17], не дрогнула она
Пред тем, кого страшился мир огромный,
70 И так была отважна и верна,
Что, где Мария ждать внизу осталась,
К Христу на крест взошла[18] рыдать одна.
73 Но, чтоб не скрытной речь моя казалась,
Знай, что Франциском этот был жених
И Нищетой невеста называлась.
76 При виде счастья и согласья их,
Любовь, умильный взгляд и удивленье
Рождали много помыслов святых.
79 Бернарда[19] первым обуяло рвенье,
И он, разутый, вслед спеша, был рад
Столь дивное настичь упокоенье.
82 О, дар обильный, о, безвестный клад!
Эгидий бос, и бос Сильвестр,[20] ступая
Вслед жениху; так дева манит взгляд!
85 Отец и пестун из родного края
Уходит с нею, теми окружен,
Чей стан уже стянула вервь простая;
88 Вежд не потупив оттого, что он Сын
Пьетро Бернардоне и по платью
И по лицу к презреннейшим причтен,
91 Он царственно все то, что движет братью,
Раскрыл пред Иннокентием, и тот
Устав скрепил им первою печатью.[21]
94 Когда разросся бедненький народ
Вокруг того, чья жизнь столь знаменита.
Что славу ей лишь небо воспоет,
97 Дух повелел, чтоб вновь была повита
Короной, из Гонориевых рук,
Святая воля их архимандрита.[22]
100 Когда же он, томимый жаждой мук,
Перед лицом надменного султана[23]
Христа восславил и Христовых слуг,
103 Но увидал, что учит слишком рано
Незрелых, и вернулся, чтоб во зле
Не чахла италийская поляна, —
106 На Тибр и Арно рознящей скале[24]
Приняв Христа последние печати,
Он их носил два года на земле.[25]
109 Когда даритель столькой благодати
Вознес того, кто захотел таким
Смиренным быть, к им заслуженной плате,
112 Он братьям, как наследникам своим,
Возлюбленную поручил всецело,
Хранить ей верность завещая им;
115 Единственно из рук ее хотела
Его душа в чертог свой отойти,
Иного гроба не избрав для тела.[26]
118 Суди ж, каков был тот,[27] кто с ним вести
Достоин был вдвоем ладью Петрову[28]
Средь волн морских по верному пути!
121 Он нашей братьи положил основу;[29]
И тот, как видишь, грузит добрый груз,
Кто с ним идет, его послушный слову.
124 Но у овец его явился вкус
К другому корму, и для них надежней
Отыскивать вразброд запретный кус.
127 И чем ослушней и неосторожней
Их стадо разбредется, кто куда,
Тем у вернувшихся сосцы порожней.
130 Есть и такие, что, боясь вреда,
Теснятся к пастуху; но их так мало,
Что холст для ряс в запасе есть всегда.
133 И если внятно речь моя звучала
И ты вослед ей со вниманьем шел
И помнишь то, что я сказал сначала,
136 Ты часть искомого теперь обрел;[30]
Ты видишь, как на щепки ствол сечется
И почему я оговорку ввел:
139 «Где тук найдут[31] все те, кто не собьется».
ПЕСНЬ ДВЕНАДЦАТАЯ
Четвертое небо — Солнце (продолжение) — Второй хоровод
1 Едва последнее промолвил слово
Благословенный пламенник, как вдруг
Священный жернов[32] закружился снова;
4 И, прежде чем он сделал полный круг,
Другой его замкнул, вовне сплетенный,
Сливая с шагом шаг, со звуком звук,
7З вук столь певучих труб,[33] что, с ним сравненный,
Земных сирен и муз[34] не ярче звон,
Чем рядом с первым блеском — отраженный.
10 Как средь прозрачных облачных пелен
Над луком лук соцветный и сокружный[35]
Посланницей Юноны[36] вознесен,
13 И образован внутренним наружный,
Похож на голос той, чье тело страсть,
Как солнце — мглу, сожгла тоской недужной,[37]
16 И предрекать дается людям власть, —
Согласно с божьим обещаньем Ною,[38] —
Что вновь на мир потопу не ниспасть,
19 Так вечных роз гирляндою двойною
Я окружен был с госпожой моей,
И внешняя скликалась с основною.
22 Когда же пляску и, совместно с ней,
Торжественное пенье и пыланье
Приветливых и радостных огней
25 Остановило слитное желанье,
Как у очей совместное всегда
Бывает размыканье и смыканье, —
28 В одном из новых пламеней тогда
Раздался голос,[39] взор мой понуждая
Оборотиться, как иглу звезда,[40]
31 И начал так: «Любовь, во мне сияя,
Мне речь внушает о другом вожде,[41]
Как о моем была здесь речь благая.
34 Им подобает вместе быть везде,
Чтоб нераздельно слава озаряла
Объединенных в боевом труде.
37 Христова рать, хотя мечи достала
Такой ценой, медлива и робка
За стягом шла, и ратных было мало,
40 Когда царящий вечные века,
По милости, не в воздаянье чести,
Смутившиеся выручил войска,
43 Послав, как сказано, своей невесте
Двух воинов, чье дело, чьи слова
Рассеянный народ собрали вместе.
46 В той стороне, откуда дерева
Живит Зефир, отрадный для природы,[42]
Чтоб вновь Европу облекла листва,
49 Близ берега, в который бьются воды,
Где солнце, долго идя на закат,
Порою покидает все народы,
52 Есть Каларога[43], благодатный град,
Хранительным щитом обороненный,
В котором лев принижен и подъят.[44]
55 И в нем родился этот друг влюбленный
Христовой веры, поборатель зла,
Благой к своим, с врагами непреклонный.
58 Чуть создана, душа его была
Полна столь мощных сил, что, им чревата,
Пророчествовать мать его могла.
61 Когда у струй, чье омовенье свято,[45]
Брак[46] между ним и верой был свершен,
Взаимным благом их даря богато,
64 То восприемнице приснился сон,
Какое чудное исполнить дело
Он с верными своими вдохновлен.
67 И, чтобы имя суть запечатлело,
Отсюда[47] мысль сошла его наречь
Тому подвластным, чьим он был всецело.
70 Он назван был Господним;[48] строя речь,
Сравню его с садовником Христовым,
Который призван сад его беречь.
73 Он был посланцем и слугой Христовым,
И первый взор любви, что он возвел,
Был к первым наставлениям Христовым.
76 В младенчестве своем на жесткий пол
Он, бодрствуя, ложился, молчаливый,
Как бы твердя: «Я для того пришел».
79 Вот чей отец воистину Счастливый![49]
Вот чья воистину Иоанна мать,
Когда истолкования правдивы![50]
82 Не ради благ, манящих продолжать
Нелегкий путь Остийца и Фаддея,[51]
Успел он много в малый срок познать,
85 Но лишь о манне истинной радея;
И обходил дозором вертоград,[52]
Чтоб он, в забросе, не зачах, седея;
88 И у престола,[53] что во много крат
Когда-то к истым бедным был добрее,
В чем выродок[54] воссевший виноват,
91 Не назначенья в должность поскорее,
Не льготу — два иль три считать за шесть,
Не decimas, quae sunt pauperum Dei,[55]
94 Он испросил; но право бой повесть
С заблудшими за то зерно[56], чьих кринов
Двенадцать чет пришли тебя оплесть.
97 Потом, познанья вместе с волей двинув,
Он выступил апостольским послом,
Себя как мощный водопад низринув
100 И потрясая на пути своем
Дебрь лжеученья,[57] там сильней бурливый,
Где был сильней отпор, чинимый злом.
103 И от него пошли ручьев разливы,
Чьей влагою вселенский сад возрос,
Где деревца поэтому так живы.
106 Раз таково одно из двух колес[58]
Той колесницы, на которой билась
Святая церковь средь усобных гроз, —
109 Тебе, наверно, полностью открылась
Вся мощь второго,[59] чья святая цель
Здесь до меня Фомой превозносилась.
112 Но след, который резала досель
Его окружность, брошен в дни упадка,
И винный камень заменила цвель.
115 Державшиеся прежде отпечатка
Его шагов свернули до того,
Что ставится на место пальцев пятка.
118 И явит в скором времени жнитво,
Как плох был труд, когда сорняк взрыдает,[60]
Что житница закрыта для него.
121 Конечно, кто подряд перелистает
Всю нашу книгу, встретит и листок,
Гласящий: «Я таков, как подобает».
124 Не в Акваспарте он возникнуть мог
И не в Касале, где твердят открыто,
Что слишком слаб устав иль слишком строг.[61]
127 Я жизнь Бонавентуры, минорита
Из Баньореджо;[62] мне мой труд был свят,
И все, что слева,[63] было мной забыто.
130 Здесь Августин, и здесь Иллюминат,[64]
Из первых меж босыми бедняками,
Которым бог, с их вервием, был рад.
133 Гугон[65] святого Виктора меж нами,
И Петр Едок, и Петр Испанский тут,
Что сквозь двенадцать книг горит лучами;[66]
136 Нафан — пророк, и тот, кого зовут
Золотоустым, и Ансельм с Донатом,[67]
К начатку знаний приложившим труд;
139 А там — Рабан[68]; а здесь, в двунадесятом
Огне сияет вещий Иоахим,
Который был в Калабрии аббатом.[69]
142 То брат Фома, любовию палим,[70]
Завидовать такому паладину
Подвиг меня хвалением своим;
145 И эту вслед за мной подвиг дружину».
Песнь тринадцатая >>>
Источник: Данте Алигьери. Божественная комедия. Перевод М.Лозинского. — М.: "Правда", 1982.
|
|
1. Да́нте Алигье́ри (1265—1321) — итальянский поэт, мыслитель,
богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной»).
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари - юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году.
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) — поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и дающая
наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных,
богословских знаний.
Поэма делится на три части, или кантики, — «Ад», «Чистилище» и «Рай» — каждая из которых состоит из 33 песен (34 песни в первой части «Ад», как
символ дисгармонии). Вся она написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами. ( вернуться)
2. «Рай», около 1315—1321, эта часть вышла в свет уже после смерти поэта.
В земном раю Данте встречает Беатриче, восседающую на колеснице, запряжённой грифом (аллегория торжествующей церкви); она убеждает Данте покаяться и
возносит его, уже просветлённого, на небеса.
В третьей кантике поэмы Данте странствует по семи сферам рая, опоясывающим землю и соотносимым с семью планетами (согласно принятой тогда Птолемеевой системе):
сферы Луны, Меркурия, Венеры и т. п., за ними расположены сферы неподвижных звёзд, хрустальная сфера и Эмпирей, — бесконечная область, предназначенная для
блаженных, созерцающих Бога, — последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Пролетая по сферам, ведомый Бернардом, Данте видит императора Юстиниана,
знакомящего его с историей Римской империи, учителей веры, мучеников за веру (их сияющие души образуют сверкающий крест); возносясь всё выше и выше,
Данте видит Христа и деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» — местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается
высшей благодати, достигая общения с Творцом. ( вернуться)
3. Как скудоумен, всякий силлогизм. — То есть: «Как ничтожны все те доводы, которые направляют
человеческую волю к достижению низменных целей!» ( вернуться)
4. «Афоризмы» — одно из медицинских сочинений Гиппократа. ( вернуться)
5. Светоч, что со мною говорил — Фома Аквинский (Р., X, 82…138). ( вернуться)
6. Мои слова, что «Тук найдут»… — то есть обретут внутреннее совершенство.
См. Р., X, 96. ( вернуться)
7. Где я сказал: «Не восставал второй»… — см.
Р., X, 114. ( вернуться)
8. Двух вождей — то есть Франциска Ассизского (научающего церковь «верности») и Доминика
(внушающего ей «уверенность» в себе) (см. ст. 34). ( вернуться)
9. Серафим (еврейск.) — значит: пылающий.
Херувим (еврейск.) — означает (по Фоме Аквинскому): полнота знания. ( вернуться)
10. Лишь одного прославлю я дела — а именно Франциска Ассизского (1182—1226), основателя
ордена «меньших братьев», или миноритов (францисканцев). ( вернуться)
11. ...Ночера с Гвальдо терпят тяжкий гнет. — между речками Тупино и Кьяшо, текущей с
высот, облюбованных монахом Убальдом, который в XII в. построил там свой скит, находится Ассизи, родной город Франциска. Он расположен на склоне горы Субазио,
которая шлет то зной, то холод на город Перуджу, обращенный к ней своими восточными воротами («Воротами Солнца»). По ту сторону горы лежат города Ночера и
Гвальдо. То, что они « терпят тяжкий гнет» , толковалось различно: 1) от холодных ветров; 2) от поборов неаполитанских королей; 3) от насилий, чинимых Перуджей.
( вернуться)
12. Солнце в мир взошло. — то есть родился Франциск. ( вернуться)
13. Ашези — старинное название города Ассизи (город в итальянском регионе Умбрия, в провинции
Перуджа, у южного склона горы Монте-Субазио). ( вернуться)
14. За женщину — то есть за Нищету (ст. 75). ( вернуться)
15. ...Et coram patre с нею обручась... — по словам легенды, отец Франциска, богатый купец
Пьетро Бернардоне (ст. 89), недовольный его щедростью, обратился к церковному суду. Перед епископом et coram patre (лат. — и перед отцом) Франциск отрекся от прав
наследства и, сняв с себя одежду, вернул ее отцу. Это было его «обручением» с Нищетой. ( вернуться)
16. Супруга первого — то есть Христа. ( вернуться)
17. Амикл — бедный рыбак в поэме Лукана «Фарсалия» (V, 515—531), не испугавшийся Цезаря,
когда тот вошел к нему ночью в хижину. ( вернуться)
18. К Христу на крест взошла — потому что Христос, согласно Евангелию, был распят нагим,
как нищий. ( вернуться)
19. Бернард — Бернардо ди Квинтавалле, богатый житель Ассизи, первый последователь Франциска.
( вернуться)
20. Эгидий и Сильвестр — другие два ученика Франциска. ( вернуться)
21. Первою печатью. — Папа Иннокентий III временно утвердил устав ордена миноритов (1210 г.).
( вернуться)
22. ...Святая воля их архимандрита. — Папа Гонорий III окончательно утвердил устав ордена
(1223 г.). ( вернуться)
23. Перед лицом надменного султана. — в 1219 г. Франциск ездил на Восток, где безуспешно
пытался обратить в христианство египетского султана. ( вернуться)
24. Тибр и Арно рознящей скале — то есть на горе Альверния. ( вернуться)
25. ...Он их носил два года на земле. — Франциск, по легенде, за два года до смерти, получил
стигматы (пять ран, подобных ранам Христа). ( вернуться)
26. Иного гроба не избрав для тела — чем объятия Нищеты. По преданию, Франциск, умирая, лег
нагим на землю. ( вернуться)
27. Каков был тот — то есть Доминик (ср. ст. 31…42). ( вернуться)
28. Ладья Петрова — то есть церковь. ( вернуться)
29. Он нашей братьи положил основу. — то есть основал доминиканский орден, к которому
принадлежал и Фома Аквинский. ( вернуться)
30. Ты часть искомого теперь обрел… — См. ст. 22…26. ( вернуться)
31. «Где тук найдут…» — то есть обретут внутреннее совершенство.
См. Р., X, 96. ( вернуться)
32. Священный жернов — то есть хоровод двенадцати мудрецов. ( вернуться)
33. Певучих труб — то есть сладостных голосов. ( вернуться)
34. Земных сирен и муз — то есть земных певиц и поэтов. ( вернуться)
35. Над луком лук соцветный и сокружный. — то есть над одной радугой другая, так же окрашенная
и концентричная с нею. ( вернуться)
36. Посланница Юноны — Ирида, вестница богов, преимущественно Юноны, олицетворение радуги.
(см. Ч., XXI, 50…51). ( вернуться)
37. ...сожгла тоской недужной... — Данте, следуя воззрениям своего времени, считал, что в
явлении двойной радуги наружная радуга есть отражение внутренней, как бы ее отзвук, подобно речи Эха, которая, исчахнув от любви к Нарциссу, утратила тело, так
что от нее остался только голос (Метам., III, 346-510). ( вернуться)
38. Согласно с божьим обещаньем Ною — что больше не будет потопа, знамением чего служит
радуга. ( вернуться)
39. Раздался голос — францисканца Бонавентуры (ст. 127). ( вернуться)
40. ...Оборотиться, как иглу звезда... — как иглу компаса понуждает оборотиться Полярная
звезда. ( вернуться)
41. О другом вожде — то есть о Доминике (1170—1221), основателе ордена проповедников
(доминиканцев). ( вернуться)
42. В той стороне, откуда дерева / Живит Зефир... — в той стороне — то есть в Испании,
Зефир — западный ветер. ( вернуться)
43. Каларога (Каларуэга) — город в Старой Кастилии. ( вернуться)
44. Хранительным щитом обороненный, / В котором лев принижен и подъят. — хранительным щитом
— то есть гербом Кастилии, где в четверочастном щите изображены два замка и два льва, причем в одной его половине лев расположен ниже замка (принижен), а в другой
— выше замка (подъят). ( вернуться)
45. У струй, чье омовенье свято — то есть у купели. ( вернуться)
46. Брак — то есть обряд крещенья. ( вернуться)
47. Отсюда — то есть с неба. ( вернуться)
48. Господним. — Dominicus по-латыни означает — господень. ( вернуться)
49. Счастливый — значение латинского имени Феликс. ( вернуться)
50. Иоанна — по-еврейски означает: угодная богу. ( вернуться)
51. Остиец — то есть кардинал Энрико ди Суза, епископ остийский, канонист, комментатор
Декреталий (умер в 1271 г.).
Фаддей — Таддео д'Альдеротто, флорентиец, знаменитый врач (умер в 1295 г.); или же Таддео Пеполи, болонский юрист времен Данте. ( вернуться)
52. Вертоград — церковь. ( вернуться)
53. У престола — то есть у папского престола. ( вернуться)
54. Выродок — папа Бонифаций VIII.
Данте был непримиримым врагом Бонифация VIII. В этом недостойном папе он видел ненавистника вольной Флоренции и главного виновника своего изгнания. Он хулит его
устами Чакко (А., VI, 69), Николая III (ст. 55-57), Гвидо да Монтефельтро (А., XXVII, 70-111), Бонавентуры (Р., XII, 90), Каччагвиды (Р., XVII, 49-51), апостола
Петра (Р., XXVII, 22-27) и Беатриче (Р., XXX, 148). ( вернуться)
55. Decimas, quae sunt pauperwn Dei — по-латыни: десятины, которые принадлежат нищим божиим.
(Десятина — обязательный для всех налог в пользу церкви, в размере десятой доли дохода. Часть его должна была идти на оказание помощи бедным.) ( вернуться)
56. За то зерно… — двадцатью четырьмя цветками (кринами), произросшими из зерна истинной
веры, названы двадцать четыре мудреца, окружившие Данте двойным венком (ср. ст. 19). ( вернуться)
57. Дебрь лжеученья — альбигойская ересь, против которой яростно боролся Доминик.
( вернуться)
58. Одно из двух колес — Доминик. ( вернуться)
59. Вся мощь второго (колеса) — то есть Франциска Ассизского. ( вернуться)
60. Сорняк взрыдает… — Смысл: «Дурные францисканцы ( сорняк ) взрыдают, увидев, что для
них закрыта житница небесного царства». ( вернуться)
61. ...Что слишком слаб устав иль слишком строг. — Из Акваспарты был родом Маттео д'Акваспарта,
генерал францисканского ордена, внесший послабления в его устав (умер в 1302 г.). Из Касале был Убертино да Касале, глава «ревнителей», требовавший строжайшего
устава (умер в 1338 г.). ( вернуться)
62. Бонавентура из Баньореджо — богослов, генерал ордена францисканцев (умер в 1274 г.).
( вернуться)
63. Все, что слева — то есть мирские заботы. ( вернуться)
64. Августин и Иллюминат — одни из первых последователей Франциска Ассизского. ( вернуться)
65. Гугон — каноник монастыря святого Виктора в Париже, богослов XII в. ( вернуться)
66. ...Что сквозь двенадцать книг горит лучами... — Петр Едок — французский богослов XII в.
Петр Испанский — врач и богослов, впоследствии папа Иоанн XXI (1276-1277), автор трактата по логике «Summula logicae», разделенного на двенадцать книг. ( вернуться)
67. ...кого зовут Золотоустым, и Ансельм с Донатом... — константинопольский патриарх Иоанн
Златоуст.
Ансельм — архиепископ кентерберийский, богослов XI в.
Элий Донат — римский писатель IV в., автор латинской грамматики. ( вернуться)
68. Рабан Мавр — богослов IX в., архиепископ майнцский. ( вернуться)
69. ...Который был в Калабрии аббатом. — Иоахим — аббат монастыря во Флоре, в Калабрии,
автор мистических сочинений (умер в 1202 г.). Хотя многие его положения были осуждены церковью, Данте помещает его в Рай, в круг мудрецов. ( вернуться)
70. То брат Фома… — Смысл: «Доминиканец Фома Аквинский своим похвальным словом Франциску
побудил меня, францисканца Бонавентуру, завидовать (благородной завистью, а потому — воздать хвалу) такому паладину, как Доминик». (Паладинами назывались
двенадцать рыцарей Карла Великого.) ( вернуться)
|
| |
|
Мириады светящихся душ.
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам...
Иллюстрации Гюстава Доре к 3-й части «Божественной комедии». Paradise (Рай), 1868 год.
В 1855 году Гюстав Доре (1832-1883) начинает работу над серией иллюстраций к «Божественной комедии» Данте Алигьери, открыв тем самым грандиозный творческий проект
«Шедевры литературы».
|
|
|
| |
|
