Зарубежная литература |
| |
Данте Алигьери
(1265—1321) |
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ [ 1]
(Перевод М. Лозинского) |
Ад
Чистилище
Рай
РАЙ[2]
ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ
Третье небо — Венера (окончание)
1 Когда твой Карл, прекрасная Клеменца[3],
Мне пролил свет, он, вскрыв мне, как вражда
Обманет некогда его младенца,[4]
4 Сказал: «Молчи, и пусть кружат года!»
И я могу сказать лишь, что рыданья
Ждут тех, кто пожелает вам вреда.
7 И жизнь святого этого сиянья
Опять вернулась к Солнцу,[5] им полна,
Как, в мере, им доступной, все созданья.
10 Вы, чья душа греховна и темна,
Как от него вас сердце отвратило,
И голова к тщете обращена?
13 И вот ко мне еще одно светило[6]
Приблизилось и, озарясь вовне,
Являло волю сделать, что мне мило.
16 Взор Беатриче, устремлен ко мне,
В том, что она с просимым согласилась,
Меня, как прежде, убедил вполне.
19 «Дай, чтобы то, чего хочу, свершилось,
Блаженный дух, — сказал я, — мне явив,
Что мысль моя в тебе отобразилась».
22 Свет, новый для меня, на мой призыв,
Из недр своих, пред тем звучавших славой,
Сказал, как тот, кто щедрым быть счастлив:
25 «В Италии, растленной и лукавой,
Есть область от Риальто до вершин,
Нистекших Брентой и нистекших Пьявой;[7]
28 И там есть невысокий холм[8] один,
Откуда факел снизошел, грозою
Кругом бушуя по лицу равнин.[9]
31 Единого он корня был со мною;
Куниццой я звалась и здесь горю
Как этой побежденная звездою.
34 Но, в радости, себя я не корю
Такой моей судьбой, хоть речи эти
Я не для вашей черни говорю.
37 Об этом драгоценном самоцвете,[10]
Всех ближе к нам, везде молва идет;
И прежде чем умолкнуть ей на свете,
40 Упятерится этот сотый год:[11]
Тех, чьи дела величьем пресловуты,
Вторая жизнь[12] вослед за первой ждет.
43 В наш век о ней не думает замкнутый
Меж Адиче и Тальяменто[13] люд
И, хоть избит, не тужит ни минуты.
46 Но падуанцы вскорости нальют
Другой воды в Виченцское болото,
Затем что долг народы не блюдут.[14]
49 А там, где в Силе впал Каньян, есть кто-то,
Владычащий с подъятой головой,
Кому уже готовятся тенета.[15]
52 И Фельтро оросит еще слезой
Грех мерзостного пастыря, столь черный,
Что в Мальту[16] не вступали за такой.
55 Под кровь феррарцев нужен чан просторный,
И взвешивая, сколько унций в ней,
Устал бы, верно, весовщик упорный,
58 Когда свой дар любезный иерей
Преподнесет как честный враг крамолы;
Но этим там не удивишь людей.[17]
61 Вверху есть зеркала (для вас — Престолы),
Откуда блещет нам судящий бог;
И эти наши истины глаголы».[18]
64 Она умолкла; и я видеть мог,
Что мысль она к другому обратила,
Затем что прежний круг ее увлек.
67 Другая радость,[19] чье величье было
Мне ведомо, всплыла, озарена,
Как лал, в который солнце луч вонзило.
70 Вверху весельем яркость рождена,
Как здесь — улыбка; а внизу мрачнеет
Тем больше тень, чем больше мысль грустна.[20]
73 «Бог видит все, твое в нем зренье реет, —
Я молвил, — дух блаженный, и ничья
Мысль у тебя себя украсть не смеет.
76 Так что ж твой голос, небо напоя
Среди святых огней,[21] чей хор кружится,
В шести крылах обличия тая,
79 Не даст моим желаньям утолиться?
Я упредить вопрос твой был бы рад,
Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться».
82 «Крупнейший дол, где волны бег свой мчат, —
Так отвечал он, — устремясь широко
Из моря, землю взявшего в обхват,
85 Меж розных берегов настоль глубоко
Уходит к солнцу, что, где прежде был
Край неба, там круг полдня видит око.[22]
88 Я на прибрежье между Эбро жил
И Магрою, чей ток, уже у ската,
От Генуи Тоскану отделил.[23]
91 Близки часы восхода и заката
В Буджее и в отечестве моем,[24]
Согревшем кровью свой залив когда-то.[25]
94 Среди людей, кому я был знаком,
Я звался Фолько; и как мной владело
Вот это небо, так я властен в нем;
97 Затем что не страстней была дочь Бела,
Сихея и Креусу оскорбив,[26]
Чем я, пока пора не отлетела,
100 Ни родопеянка, с которой лжив
Был Демофонт,[27] ни сам неодолимый
Алкид[28], Иолу в сердце заключив.
103 Но здесь не скорбь, а радость обрели мы
Не о грехе, который позабыт,
А об Уме, чьей мыслью мы хранимы.
106 Здесь видят то искусство, что творит
С такой любовью, и глядят в Начало,
Чья благость к высям дольный мир стремит.
109 Но чтоб на все, что мысль твоя желала
Знать в этой сфере, ты унес ответ,
Последовать и дальше мне пристало.
112 Ты хочешь знать, кто в этот блеск одет,
Которого близ нас сверкает слава,
Как солнечный в прозрачных водах свет.
115 Так знай, что в нем покоится Раава[29]
И, с нашим сонмом соединена,
Его увенчивает величаво.
118 И в это небо, где заострена
Тень мира вашего,[30] из душ всех ране
В Христовой славе принята она.
121 Достойно, чтоб она среди сияний
Одной из твердей знаменьем была
Победы, добытой поднятьем дланей,[31]
124 Затем что Иисусу[32] помогла
Прославиться в Земле Обетованной,
Мысль о которой папе не мила.[33]
127 Твоя отчизна, стебель окаянный
Того, кто первый богом пренебрег[34]
И завистью наполнил мир пространный,
130 Растит и множит проклятый цветок,[35]
Чьей прелестью с дороги овцы сбиты,
А пастырь волком стал в короткий срок.
133 С ним слово божье и отцы забыты,
И отдан Декреталиям весь пыл,[36]
Заметный в том, чем их поля покрыты.[37]
136 Он папе мил и кардиналам мил;
Их ум не озабочен Назаретом,
Куда раскинул крылья Гавриил.[38]
139 Но Ватикан и чтимые всем светом
Святыни Рима, где кладбище тех,
Кто пал, Петровым следуя заветам,
142 Избудут вскоре любодейный грех».[39]
ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ
Четвертое небо — Солнце — Мудрецы. — Первый хоровод
1 Взирая на божественного Сына,
Дыша Любовью вечной, как и тот,
Невыразимая Первопричина
4 Все, что в пространстве и в уме течет,
Так стройно создала, что наслажденье
Невольно каждый, созерцая, пьет.
7 Так устреми со мной, читатель, зренье
К высоким дугам до узла того,
Где то и это встретилось движенье;[40]
10 И полюбуйся там на мастерство
Художника, который, им плененный,
Очей не отрывает от него.
13 Взгляни, как там отходит круг наклонный,[41]
Где движутся планеты и струят
Свой дар земле на зов ее исконный:
16 Когда бы не был этот путь покат,
Погибло бы небесных сил немало
И чуть не все, чем дельный мир богат;[42]
19 А если б их стезя положе стала
Иль круче, то премногого опять
Внизу бы и вверху недоставало.
22 Итак, читатель, не спеши вставать,
Продумай то, чего я здесь касался,
И восхитишься, не успев устать.
25 Тебе я подал, чтоб ты сам питался,
Затем что полностью владеет мной
Предмет, который описать я взялся.
28 Первослуга природы,[43] мир земной
Запечатлевший силою небесной
И мерящий лучами час дневной, —
31 С узлом вышепомянутым совместный,
По тем извоям совершал свой ход,
Где он все раньше льет нам свет чудесный.[44]
34 И я был с ним,[45] но самый этот взлет
Заметил лишь, как всякий замечает,
Что мысль пришла, когда она придет.
37 Так быстро Беатриче восхищает
От блага к лучшему, что ей вослед
Стремленье времени не поспевает.
40 Каким сияньем каждый был одет
Там, в недрах солнца, посещенных нами,
Раз отличает их не цвет, а свет!
43 Умом, искусством, нужными словами
Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.
Пусть верят мне и жаждут видеть сами.
46 А что воображенье низко в нас
Для тех высот, дивиться вряд ли надо,
Затем что солнце есть предел для глаз.[46]
49 Таков был блеск четвертого отряда
Семьи Отца, являющего ей
То, как он дышит и рождает чадо.[47]
52 И Беатриче мне: «Благоговей
Пред Солнцем ангелов,[48] до недр плотского
Тебя вознесшим милостью своей!»
55 Ничья душа не ведала такого
Святого рвенья и отдать свой пыл
Создателю так не была готова,
58 Как я, внимая, это ощутил;
И так моя любовь им поглощалась,
Что я о Беатриче позабыл.
61 Она, без гнева, только, улыбалась,
Но так сверкала радость глаз святых,
Что целостная мысль моя распалась.[49]
64 Я был средь блесков мощных и живых,[50]
Обвивших нас венцом, и песнь их слаще
Еще была, чем светел облик их;
67 Так дочь Латоны[51] иногда блестящий
Наденет пояс, и, огнем сквозя,
Он светится во мгле, его держащей.
70 В дворце небес, где шла моя стезя,
Есть много столь прекрасных самоцветов,
Что их из царства унести нельзя;
73 Таким вот было пенье этих светов;
И кто туда подняться не крылат,
Тот от немого должен ждать ответов.
76 Когда певучих солнц горящий ряд,
Нас, неподвижных, обогнув трикраты,
Как звезды, к остьям близкие, кружат,
79 Остановился, как среди баллаты[52]
,
Умолкнув, станет женщин череда
И ждет, чтоб отзвучал запев начатый,
82 В одном из них послышалось[53]: «Когда
Луч милости, который возжигает
Неложную любовь, чтоб ей всегда
85 Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,
Что вверх тебя ведет по ступеням,
С которых сшедший — вновь на них — ступает,
88 Тот, кто твоим бы отказал устам
В своем вине, не больше бы свободен
Был, чем поток, не льющийся к морям.
91 Ты хочешь знать, какими благороден
Цветами наш венок, сплетенный тут
Вкруг той, кем ты введен в чертог господень.
94 Я был одним из агнцев, что идут
За Домиником на пути богатом,[54]
Где все, кто не собьется, тук найдут.[55]
97 Тот, справа, был мне пестуном и братом;
Альбертом из Колоньи[56] он звался,
А я звался Фомою Аквинатом.
100 Чтоб наша вязь тебе предстала вся,
Внимай, венец блаженный озирая
И взор вослед моим словам неся.
103 Вот этот пламень льет, не угасая,
Улыбка Грациана, кем стоят
И тот, и этот суд, к отраде Рая.[57]
106 Другой, чьи рядом с ним лучи горят,
Был тем Петром, который, как однажды
Вдовица, храму подарил свой клад.[58]
109 Тот, пятый блеск, прекраснее, чем каждый
Из нас, любовью вдохновлен такой,
Что мир о нем услышать полон жажды.
112 В нем — мощный ум, столь дивный глубиной,
Что, если истина — не заблужденье,
Такой мудрец не восставал второй.[59]
115 За ним ты видишь светоча горенье,
Который, во плоти, провидеть мог
Природу ангелов и их служенье.[60]
118 Соседний с ним счастливый огонек —
Заступник христианских лет, который
И Августину некогда помог.[61]
121 Теперь, вращая мысленные взоры
От света к свету вслед моим хвалам,
Ты, чтоб узнать восьмого, ждешь опоры.
124 Узрев все благо, радуется там
Безгрешный дух, который лживость мира
Являет внявшему его словам.
127 Плоть, из которой он был изгнан, сиро
Лежит в Чельдоро[62]; сам же он из мук
И заточенья принят в царство мира.[63]
130 За ним пылают, продолжая круг,
Исидор, Беда и Рикард с ним рядом,
Нечеловек в превысшей из наук.[64]
133 Тот, вслед за кем ко мне вернешься взглядом,
Был ясный дух, который смерти ждал,
Отравленный раздумий горьким ядом:
136 То вечный свет Сигера, что читал
В Соломенном проулке в оны лета
И неугодным правдам поучал».[65]
139 И как часы[66] зовут нас в час рассвета,
Когда невеста божья,[67] встав, поет
Песнь утра жениху и ждет привета,
142 И зубчик гонит зубчик и ведет,
И нежный звон «тинь-тинь» — такой блаженный,
Что дух наш полн любви, как спелый плод, —
145 Так предо мною хоровод священный
Вновь двинулся, и каждый голос в лад
Звучал другим, такой неизреченный,
148 Как может быть лишь в вечности услад.
Песнь одиннадцатая >>>
Источник: Данте Алигьери. Божественная комедия. Перевод М.Лозинского. — М.: "Правда", 1982.
|
|
1. Да́нте Алигье́ри (1265—1321) — итальянский поэт, мыслитель,
богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной»).
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари - юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году.
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) — поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и дающая
наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных,
богословских знаний.
Поэма делится на три части, или кантики, — «Ад», «Чистилище» и «Рай» — каждая из которых состоит из 33 песен (34 песни в первой части «Ад», как
символ дисгармонии). Вся она написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами. ( вернуться)
2. «Рай», около 1315—1321, эта часть вышла в свет уже после смерти поэта.
В земном раю Данте встречает Беатриче, восседающую на колеснице, запряжённой грифом (аллегория торжествующей церкви); она убеждает Данте покаяться и
возносит его, уже просветлённого, на небеса.
В третьей кантике поэмы Данте странствует по семи сферам рая, опоясывающим землю и соотносимым с семью планетами (согласно принятой тогда Птолемеевой системе):
сферы Луны, Меркурия, Венеры и т. п., за ними расположены сферы неподвижных звёзд, хрустальная сфера и Эмпирей, — бесконечная область, предназначенная для
блаженных, созерцающих Бога, — последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Пролетая по сферам, ведомый Бернардом, Данте видит императора Юстиниана,
знакомящего его с историей Римской империи, учителей веры, мучеников за веру (их сияющие души образуют сверкающий крест); возносясь всё выше и выше,
Данте видит Христа и деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» — местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается
высшей благодати, достигая общения с Творцом. ( вернуться)
3. Клеменца — дочь Карла Мартелла. ( вернуться)
4. Его младенца — Карла Роберта, чьи права на неаполитанский престол узурпировал
его дядя Роберт. ( вернуться)
5. Вернулась к Солнцу — то есть погрузилась в созерцание божества. ( вернуться)
6. Еще одно светило — Куницца да Романе (умерла ок. 1279 г.), сестра Эдзелино IV
(см. прим. 29-30), прославившаяся своим распутством, а на старости лет обратившаяся к делам милосердия. ( вернуться)
7. Есть область… — Это Тревизанская марка, расположенная между владениями Венеции,
с ее главным островом Риальто, и горами с которых стекают реки Брента и Пьява (Пьяве). ( вернуться)
8. Невысокий холм — холм и замок Романо. ( вернуться)
9. Факел — Эдзелино IV да Романо, падуанский тиран (А., XII, 110).
Рассказывали, что его матери приснилось, будто она родила горящий факел, сжегший всю Тревизанскую марку. ( вернуться)
10. Об этом драгоценном самоцвете — то есть о Фолько Марсельском (см. ст. 67 и прим.).
( вернуться)
11. Упятерится этот сотый год. — То есть: «Пять раз (в смысле: много раз) наступит,
как теперь (в 1300 г.), последний год столетия». ( вернуться)
12. Вторая жизнь — то есть бессмертие славы. ( вернуться)
13. Меж Адиче и Тальяменто — то есть в Тревизанской марке. ( вернуться)
14. Вероятный смысл: «За то, что падуанцы оказывали сопротивление Генриху VII,
они вскоре наполнят своею кровью болото возле осажденной ими Виченцы, когда против них выступит Кангранде делла Скала (в 1314 г.)». ( вернуться)
15. Где в Силе впал Каньян — то есть в Тревизо, беспечно властвует Риццардо
да Камино, которого убьют в 1312 г. ( вернуться)
16. Мальта — папская тюрьма на Больсенском озере. ( вернуться)
17. Грех мерзостного пастыря. — Алессандро Новелло, епископ города Фельтро, выдал
гвельфам доверившихся ему феррарских эмигрантов, которые и были казнены (в 1314 г.). ( вернуться)
18. Престолы — третий по старшинству ангельский чин.
Куницца поясняет, что эти ангелы, пребывающие в Эмпирее, отражают, как зеркала, мысли бога, верховного судьи, и, читая в них эти мысли, блаженные
души могут предсказывать будущее. ( вернуться)
19. Другая радость — то есть другая ликующая душа.
Это Фолько (Фолькет) Марсельский, провансальский трубадур, который, став епископом тулузским, выступил яростным гонителем альбигойцев (жестоко подавленное
еретическое движение народных масс Южной Франции). Умер в 1231 г. ( вернуться)
20. Вверху — в Раю. Здесь — на земле. Внизу — в Аду. ( вернуться)
21. Среди святых огней — то есть среди серафимов, закрывающих себя шестью крыльями. ( вернуться)
22. Крупнейший дол… — Смысл: «Средиземное море так далеко уходит к востоку
(к солнцу), что небесный круг, являвшийся в его западной части горизонтом (краем неба), становится в восточной его части меридианом (кругом полдня)».
Средневековая география полагала, что Средиземное море простирается на 90 градусов долготы. ( вернуться)
23. Фолько жил в Марселе, лежащем посредине между устьями Эбро и Магры. ( вернуться)
24. Марсель и город Буджея (арабск. — Беджая) на африканском берегу лежат почти
на одном меридиане. ( вернуться)
25. Согревшем кровью свой залив когда-то. — Намек на морскую победу Децима Брута
(см. прим. Ч., XVIII, 101-102). ( вернуться)
26. Дочь Бела — Дидона (А., V, 61…62; Р., VIII, 9), своей любовью к Энею оскорбившая
память своего мужа Сихея и Креусы, жены Энея. ( вернуться)
27. Родопеянка — легендарная фракийская царевна Филлида, жившая возле Родопских гор,
которая повесилась, когда ее жених, афинский царевич Демофонт, отлучился на родину и долго не возвращался. ( вернуться)
28. Алкид — Геракл
(см. прим. А., XII, 67…69). ( вернуться)
29. Раава — по библейской легенде, иерихонская блудница Раав, которая укрыла
разведчиков Иисуса Навина и этим помогла ему взять Иерихон. ( вернуться)
30. Где заострена тень мира вашего. — В средние века считали, что острие земной
тени упирается в небо Венеры. ( вернуться)
31. Победы, добытой поднятьем дланей — то есть молитвой. ( вернуться)
32. Иисусу — то есть Иисусу Навину (см. прим. 115: по библейской легенде, иерихонская
блудница Раав, которая укрыла разведчиков Иисуса Навина и этим помогла ему взять Иерихон). ( вернуться)
33. Папе не мила. — Папа Бонифаций VIII не помышляет об отвоевании Палестины
у мусульман. ( вернуться)
34. Того, кто первый богом пренебрег — то есть дьявола. ( вернуться)
35. Проклятый цветок — то есть флорин: золотая флорентийская монета, флорин (fiorino).
На лицевой её стороне был изображён покровитель города — Иоанн Креститель, а на оборотной — флорентийский герб, лилия (fiore — цветок, откуда и название монеты).
( вернуться)
36. И отдан Декреталиям весь пыл. — Усердно изучаются только папские декреталии,
то есть постановления, регулирующие каноническое право, из которых духовенство старается извлечь возможно больше выгод. ( вернуться)
37. Чем их поля покрыты. — Два толкования:
1) следами часто перелистывавших пальцев;
2) обильными примечаниями. ( вернуться)
38. Их ум не озабочен Назаретом — то есть тем, что Палестина во власти мусульман.
В Назарет, по евангельской легенде, архангел Гавриил прилетел возвестить деве Марии, что она родит Христа. ( вернуться)
39. Избудут вскоре любодейный грех — то есть будут вскоре избавлены от власти
дурных пап, забывающих, что они «супруги церкви», и отдающих свое сердце корыстолюбию. ( вернуться)
40. Смысл: «Подыми взгляд к небесным сферам и останови его в точке пересечения
экватора и зодиака, где то и это встретилось движенье, то есть суточное движение светил с востока на запад и годичное движение планет с запада на восток».
( вернуться)
41. Круг наклонный — то есть зодиак. ( вернуться)
42. Смысл: «Если бы плоскость зодиака совпадала с плоскостью экватора, то погибло
бы небесных сил немало, потому что влияние планет (включая Солнце) охватывало бы на земле только узкий пояс, и погибло бы чуть не все, чем дольный мир
богат, в экваториальной зоне — от зноя, в умеренных — от однообразия времен года, в приполярных — от холода». ( вернуться)
43. Первослуга природы — то есть Солнце. ( вернуться)
44. С узлом вышепомянутым совместный… (см. ст. 8). — Находясь в данное время
года, то есть вскоре после весеннего равноденствия, в области пересечения экватора и зодиакального пояса. Солнце приближалось к тропику Рака, движась
(как объяснял Птолемей) винтообразно ( по извоям ), и с каждым днем все раньше наступал его восход. ( вернуться)
45. И я был с ним. — То есть: «Я уже вступил в Солнце». ( вернуться)
46. Солнце есть предел для глаз. — То есть мы не можем себе представить ничего
более яркого, чем солнце. ( вернуться)
47. Такое был блеск… семьи Отца. — То есть такими лучезарными были в четвертой
небесной сфере души святых, которым бог-отец являет таинство исхождения бога-духа и рождения бога-сына. ( вернуться)
48. Пред Солнцем ангелов — то есть перед богом. Плотского — то есть вещественного
солнца. ( вернуться)
49. Целостная мысль моя распалась. — Мысль Данте, всецело сосредоточенная на боге,
обратилась также на окружающее. ( вернуться)
50. Я был средь блесков мощных и живых. — В недрах Солнца поэту предстают души
мудрецов-богословов и философов. ( вернуться)
51. Дочь Латоны — то есть Диана, Луна (Ч., XX, 130…132). ( вернуться)
52. Баллата — песнь, сопровождающая пляску. ( вернуться)
53. В одном из них послышалось… — Говорящий — Фома Аквинский, или Фома Аквинат
(ст. 99), схоластический философ и богослов (1225-1274), учение которого послужило основой наиболее реакционных течений в католицизме. ( вернуться)
54. Я был одним из агнцев — то есть монахом-доминиканцем. ( вернуться)
55. Тук найдут — то есть обретут внутреннее совершенство (ср. Р., XI, 25, 139). ( вернуться)
56. Альберт из Колоньи (Кельна) — Альберт фон Больштедт (1193-1280), немецкий
богослов и философ, учитель Фомы Аквинского. ( вернуться)
57. Грациан — Франческо Грациано, монах-правовед XII в., автор так называемого
«Decretum Gratiani», где приведены в согласование положения светского и церковного права, на что и указывают слова: «кем стоят и тот и этот суд».
( вернуться)
58. Петр — Петр Ломбардский, богослов XII в.
В предисловии к своим «Сентенциям» он сравнивает себя с бедной евангельской вдовицей, пожертвовавшей храму свою лепту. ( вернуться)
59. Тот, пятый блеск — библейский царь Соломон.
Мир о нем услышать полон жажды, не зная, спасен ли он или осужден за то, что в старости поклонялся идолам. ( вернуться)
60. Светоч — Дионисий Ареопагит (I в.), первый афинский епископ, которому в
средние века приписывалось сочинение «О небесной иерархии». ( вернуться)
61. Счастливый огонек — Павел Орозий (IV-V вв.), автор сочинения по всемирной истории,
где он выступает апологетом христианства. ( вернуться)
62. Чельдоро — название церкви в Павии. ( вернуться)
63. Безгрешный дух — Боэций (V-VI вв.), римский философ-неоплатоник, ученый-писатель
и государственный деятель. Заподозрив его в замыслах против остготского владычества, Теодорих заточил его в тюрьму, где он и умер от пыток.
В тюрьме Боэций написал свой труд «Об утешении философией». В средние века его считали христианином. ( вернуться)
64. Исидор Севильский — испанский богослов и энциклопедист (умер в 636 г.).
Беда Достопочтенный — английский богослов, историк и грамматик (ок. 673-735).
Рикард — богослов-мистик XII в. ( вернуться)
65. Сигер Брабантский — философ XIII в., последователь Аверроэса, профессор
Парижского университета, здания которого были расположены в « Соломенном проулке» (rue du Fouarre). Обвиненный в ереси, он обратился к папскому суду,
для чего прибыл в Орвьето. Здесь он, по одной версии, был убит своим секретарем. ( вернуться)
66. И как часы… — Хоровод состоит из двенадцати мудрецов. ( вернуться)
67. Невеста божья — то есть церковь. ( вернуться)
|
| |
|
Мириады светящихся душ.
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам...
Иллюстрации Гюстава Доре к 3-й части «Божественной комедии». Paradise (Рай), 1868 год.
В 1855 году Гюстав Доре (1832-1883) начинает работу над серией иллюстраций к «Божественной комедии» Данте Алигьери, открыв тем самым грандиозный творческий проект
«Шедевры литературы».
|
|
|
| |
|
