Зарубежная литература |
| |
Данте Алигьери
(1265—1321) |
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ [ 1]
(Перевод М. Лозинского) |
Ад
Чистилище
Рай
РАЙ[2]
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Девятое, кристальное небо, или Перводвигатель (окончание)
1 Когда чету, рожденную Латоной,
Здесь — знак Овна, там — знак Весов хранит,
А горизонт связует общей зоной,
4 То миг, когда их выровнял зенит,
И миг, в который связь меж ними пала
И каждый в новый небосвод спешит,
7 Разлучены не дольше, чем молчала
С улыбкой Беатриче,[3] все туда
Смотря, где Точка взор мой побеждала.[4]
10 Она промолвила: «Мне нет труда
Тебе ответить, твой вопрос читая[5]
Там,[6] где слились все «где» и все «когда».
13 Не чтобы стать блаженней, — цель такая
Немыслима, — но чтобы блеск лучей,
Струимых ею, молвил «Есмь», блистая, —
16 Вне времени, в предвечности своей,
Предвечная любовь сама раскрылась,
Безгранная, несчетностью любвей.
19 Она и перед этим находилась
Не в косном сне, затем что божество
Ни «до», ни «после» над водой носилось.
22 Врозь и совместно, суть и вещество
В мир совершенства[7] свой полет помчали, —
С тройного лука три стрелы его.[8]
25 Как в янтаре, стекле или кристалле
Сияет луч, причем его приход
И заполненье целого совпали,
28 Так и Творца троеобразный плод
Излился, как внезапное сиянье,
Где никакой неразличим черед.
31 Одновременны были и созданье,
И строй существ; над миром быть дано
Вершиной тем, в ком — чистое деянье,
34 А чистую возможность держит дно;
В средине — связью навсегда нетленной
С возможностью деянье сплетено.[9]
37 Хоть вам писал Иероним[10] блаженный,
Что ангелы за долгий ряд веков
Сотворены до остальной вселенной,
40 Но истину на множестве листов
Писцы святого духа[11] возвестили,
Как ты поймешь, вникая в смысл их слов,
43 И разум видит сам, поскольку в силе,
Что движители вряд ли долго так
Без подлинного совершенства были.[12]
46 Теперь ты знаешь, где, когда и как
Сотворены любови их собора,[13]
И трех желаний жар в тебе иссяк.
49 До двадцати не сосчитать так скоро,
Как часть бесплотных духов привела
В смятенье то, в чем для стихий опора.[14]
52 Другая часть, оставшись, начала
Так страстно здесь кружиться, что начатый
Круговорот прервать бы не могла.
55 Причиною паденья был в проклятой
Гордыне тот, кто пред тобой предстал,
Всем гнетом мира отовсюду сжатый.[15]
58 Сонм, зримый здесь, смиренно признавал
Себя возникшим в Благости бездонной,
Чей свет ему познанье даровал.
61 За это, по заслугам вознесенный
Чрез озаряющую благодать,
Он преисполнен воли непреклонной.
64 И ты, не сомневаясь, должен знать,
Что благодать нисходит по заслуге
К любви, раскрытой, чтоб ее принять.
67 Теперь ты сам об этом мудром круге,
Раз мой урок тобою восприят,
Немалое домыслишь на досуге.
70 Но так как вам ученые твердят,
Природу ангелов изображая,
Что те, мол, мыслят, помнят и хотят,
73 Скажу еще, чтобы тебе прямая
Открылась правда, на земле у вас
Двусмысленным ученьем повитая.
76 Бесплотные, возрадовавшись раз
Лицу Творца, пред кем без утаенья
Раскрыто все, с него не сводят глаз;
79 И так как им не пресекает зренья
Ничто извне, они и не должны
Припоминать отъятые виденья.[16]
82 У вас же и не спят, а видят сны,
Кто веря, а кто нет — своим рассказам;
В одном — и срама больше, и вины.[17]
85 Там, на земле, не направляют разум
Одной тропой: настолько вас влекут
Страсть к внешности и жажда жить показом.
88 Все ж, это с меньшим гневом терпят тут,
Чем если слово божье суесловью
Приносят в жертву или вкривь берут.
91 Не думают, какою куплен кровью
Его посев и как тому, кто чтит
Его смиренно, воздают любовью.[18]
94 Для славы, каждый что-то норовит
Измыслить, чтобы выдумка блеснула
С амвона, а Евангелье молчит.
97 Иной гласит, что вспять луна шагнула
В час мук Христовых и сплошную сень
Меж солнцем и землею протянула, —
100 И лжет, затем что сам затмился день:
Как лег на иудеев сумрак чудный,
Так индов и испанцев скрыла тень.
103 Нет стольких Лапо во Фьоренце людной
И стольких Биндо,[19] сколько басен в год
Иной наскажет пастырь безрассудный;
106 И стадо глупых с пастбища бредет,
Насытясь ветром; ни один не ведал,
Какой тут вред, но это не спасет.
109 Христос наказа первым верным не дал:
«Идите, суесловьте!», но свое
Ученье правды им он заповедал,
112 И те, провозглашая лишь ее,
Во имя веры подымали в схватке
Евангелье, как щит и как копье.
115 Теперь в церквах лишь на остроты падки
Да на ужимки; если громок смех,
То куколь пыжится,[20] и все в порядке.
118 А в нем сидит птенец, тайком от всех,
Такой, что чернь, увидев, поняла бы,
Какая власть ей отпускает грех;[21]
121 Все до того рассудком стали слабы,
Что люди верят всякому вранью,
И на любой посул толпа пришла бы.
124 Так кормит плут Антоньеву свинью[22]
И разных прочих, кто грязней намного,
Платя деньгу поддельную свою.
127 Но это все — окольная дорога,
И нам пора на прежний путь опять,
Со временем сообразуясь строго.
130 Так далеко восходит эта рать
Своим числом, что смертной речи сила
И смертный ум не могут не отстать.
133 И в самом откровенье Даниила
Число не обозначено точней:
В его тьмах тем оно себя укрыло.[23]
136 Первоначальный Свет, разлитый в ней,
Воспринят ею столь же разнородно,
Сколь много сочетанных с ним огней.
139 А так как от познанья производно
Влечение, то искони времен
Любовь горит и тлеет в ней несходно.
142 Суди же, сколь пространно вознесен
Предвечный, если столькие зерцала
Себе он создал, где дробится он,
145 Единый сам в себе, как изначала».
ПЕСНЬ ТРИДЦАТАЯ
Эмпирей — Лучезарная река — Райская роза
1 Примерно за шесть тысяч миль пылает
От нас далекий час шестой, и тень
Почти что к плоскости земля склоняет,
4 Когда небес, для нас глубинных, сень
Становится такой, что луч напрасный
Часть горних звезд на эту льет ступень;[24]
7 По мере приближения прекрасной
Служанки солнца,[25] меркнет глубина
От славы к славе,[26] вплоть до самой ясной.
10 Так празднество, чьи вьются пламена,
Объемля Точку, что меня сразила,
Вмещаемым как будто вмещена,[27]
13 За мигом миг свой яркий свет гасило;
Тогда любовь, как только он погас,
Вновь к Беатриче взор мой обратила.
16 Когда б весь прежний мой о ней рассказ
Одна хвала, включив, запечатлела,
Ее бы мало было в этот раз.
19 Я красоту увидел, вне предела
Не только смертных; лишь ее творец,
Я думаю, постиг ее всецело.
22 Здесь признаю, что я сражен вконец,
Как не бывал сражен своей задачей,
Трагед иль комик,[28] ни один певец;
25 Как слабый глаз от солнца, не иначе,
Мысль, вспоминая, что за свет сиял
В улыбке той, становится незрячей.
28 С тех пор как я впервые увидал
Ее лицо здесь на земле, всечасно
За ней я в песнях следом поспевал;
31 Но ныне я старался бы напрасно
Достигнуть пеньем до ее красот,
Как тот, чье мастерство уже не властно.
34 Такая, что о ней да воспоет
Труба звучней моей, не столь чудесной,
Которая свой труд к концу ведет:
37 «Из наибольшей области телесной,[29] —
Как бодрый вождь, она сказала вновь, —
Мы вознеслись в чистейший свет небесный,[30]
40 Умопостижный свет, где все — любовь,
Любовь к добру, дарящая отраду,
Отраду слаще всех, пьянящих кровь.
43 Здесь райских войск увидишь ты громаду,
И ту, и эту рать;[31] из них одна
Такой, как в день суда, предстанет взгляду».
46 Как вспышкой молнии поражена
Способность зренья, так что и к предметам,
Чей блеск сильней, бесчувственна она, —
49 Так я был осиян ярчайшим светом,
И он столь плотно обволок меня,
Что все исчезло в озаренье этом.
52 «Любовь, от века эту твердь храня,
Вот так приветствует, в себя приемля,
И так свечу готовит для огня».[32]
55 Еще словам коротким этим внемля,
Я понял, что прилив каких-то сил
Меня возносит, надо мной подъемля;
58 Он новым зреньем взор мой озарил,
Таким, что выдержать могло бы око,
Какой бы яркий пламень ни светил.
61 И свет предстал мне в образе потока,
Струистый блеск, волшебною весной
Вдоль берегов расцвеченный широко.
64 Живые искры, взвившись над рекой,
Садились на цветы, кругом порхая,
Как яхонты в оправе золотой;
67 И, словно хмель в их запахе впивая,
Вновь погружались в глубь чудесных вод;
И чуть одна нырнет, взлетит другая.
70 «Порыв, который мысль твою влечет
Постигнуть то, что пред тобой предстало,
Мне тем милей, чем больше он растет.
73 Но надо этих струй испить сначала,
Чтоб столь великой жажды зной утих».[33]
Так солнце глаз моих, начав, сказало;
76 И вновь: «Река, топазов огневых
Взлет и паденье, смех травы блаженный —
Лишь смутные предвестья правды их.[34]
79 Они не по себе несовершенны,
А это твой же собственный порок,
Затем что слабосилен взор твой бренный».
82 Так к молоку не рвется сосунок
Лицом, когда ему порой случится
Проспать намного свой обычный срок,
85 Как устремился я, спеша склониться,
Чтоб глаз моих улучшить зеркала,
К воде, дающей в лучшем утвердиться.
88 Как только влаги этой испила
Каемка век,[35] река, — мне показалось, —
Из протяженной сделалась кругла;
91 И как лицо, которое скрывалось
Личиною, — чуть ложный вид исчез,
Становится иным, чем представлялось,
94 Так превратились в больший пир чудес
Цветы и огоньки, и я увидел
Воочью оба воинства небес.[36]
97 О божий блеск, в чьей славе я увидел
Всеистинной державы торжество, —
Дай мне сказать, как я его увидел!
100 Есть горний свет, в котором божество
Является очам того творенья,
Чей мир единый — созерцать его;
103 Он образует круг, чьи измеренья
Настоль огромны, что его обвод
Обвода солнца шире без сравненья.
106 Его обличье луч ему дает,
Верх озаряя тверди первобежной,
Чья жизнь и мощь начало в нем берет.[37]
109 И как глядится в воду холм прибрежный,
Как будто чтоб увидеть свой наряд,
Цветами убран и травою нежной,
112 Так, окружая свет, над рядом ряд, —
А их сверх тысячи, — в нем отразилось
Все, к высотам обретшее возврат.
115 Раз в нижний круг такое бы вместилось
Светило, какова же ширина
Всей этой розы, как она раскрылась?[38]
118 Взор не смущали глубь и вышина,
И он вбирал весь этот праздник ясный
В количестве и в качестве сполна.
121 Там близь и даль давать и брать не властны:[39]
К тому, где бог сам и один царит,
Природные законы непричастны.
124 В желть вечной розы,[40] чей цветок раскрыт
И вширь, и ввысь и негой благовонной
Песнь Солнцу вечно вешнему[41] творит,
127 Я был введен, — как тот, кто смолк, смущенный, —
Моей владычицей, сказавшей: «Вот
Сонм, в белые одежды облеченный!
130 Взгляни, как мощно град наш вкруг идет!
Взгляни, как переполнены ступени
И сколь немногих он отныне ждет![42]
133 А где, в отличье от других сидений,
Лежит венец, твой привлекая глаз,
Там, раньше, чем ты вступишь в эти сени,
136 Воссядет дух державного средь вас
Арриго[43], что, Италию спасая,
Придет на помощь в слишком ранний час.
139 Так одуряет вас корысть слепая,
Что вы — как новорожденный в беде,
Который чахнет, мамку прочь толкая.
142 В те дни увидят в божием суде
Того, кто явный путь и сокровенный
С ним поведет по-разному везде.
145 Но не потерпит бог, чтоб сан священный
Носил он долго; так что канет он
Туда, где Симон волхв казнится, пленный;
148 И будет вглубь Аланец оттеснен».[44]
Песнь тридцать первая >>>
Источник: Данте Алигьери. Божественная комедия. Перевод М.Лозинского. – М.: Правда, 1982.
|
|
1. Да́нте Алигье́ри (1265–1321) – итальянский поэт, мыслитель,
богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной»).
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари — юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году.
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и
дающая наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных,
богословских знаний.
Поэма делится на три части, или кантики, – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – каждая из которых состоит из 33 песен (34 песни в первой части «Ад», как
символ дисгармонии). Вся она написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами. ( вернуться)
2. «Рай», около 1315–1321, эта часть вышла в свет уже после смерти поэта.
В земном раю Данте встречает Беатриче, восседающую на колеснице, запряжённой грифом (аллегория торжествующей церкви); она убеждает Данте покаяться и
возносит его, уже просветлённого, на небеса.
В третьей кантике поэмы Данте странствует по семи сферам рая, опоясывающим землю и соотносимым с семью планетами (согласно принятой тогда Птолемеевой системе):
сферы Луны, Меркурия, Венеры и т. п., за ними расположены сферы неподвижных звёзд, хрустальная сфера и Эмпирей, – бесконечная область, предназначенная для
блаженных, созерцающих Бога, – последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Пролетая по сферам, ведомый Бернардом, Данте видит императора Юстиниана,
знакомящего его с историей Римской империи, учителей веры, мучеников за веру (их сияющие души образуют сверкающий крест); возносясь всё выше и выше,
Данте видит Христа и деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» – местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается
высшей благодати, достигая общения с Творцом. ( вернуться)
3. Беатриче замолкает на один миг, ровно на столько времени, сколько противостоят друг другу,
на противоположных точках горизонта, в равном отдалении от зенита, рожденные Латоной близнецы, то есть Солнце (Аполлон), находящееся в созвездии Овна, и Луна
(Диана), находящаяся в созвездии Весов, после чего каждый из них перейдет в новый небосвод, потому что Солнце скроется за горизонтом, а Луна взойдет. ( вернуться)
4. Где Точка взор мой побеждала – см. Р., XXVIII,
16–18. ( вернуться)
5. Твой вопрос читая – Данте хочет знать, "где, когда и как" (ст. 46–47) сотворены ангелы.
( вернуться)
6. Там – то есть в боге. ( вернуться)
7. В мир совершенства – то есть сотворенный мир, где все было совершенно.
( вернуться)
8. Смысл: "Как с лука о трех тетивах слетают три стрелы, так созданное триединым божеством
имеет троякий вид: это – либо суть ("forma" схоластической философии, то образующее начало, благодаря которому вещи становятся собою), либо вещество, либо
соединение их (суть совместно с веществом)". ( вернуться)
9. Смысл: "Одновременно со вселенной был создан и строй (градация) всего сущего: на вершине мира - те, в ком чистое деянье (puro atto), или
"суть", "forma" (ст. 22), то есть активные, бесплотные существа, ангелы: на дне – чистая возможность (pura potenza), или "вещество" (ст. 22), пассивная материя; в
средине – нерасторжимые соединения деянья и возможности (сути и вещества, "формы" и материи), то есть небесные сферы". ( вернуться)
10. Иероним – христианский святой, богослов (IV–V вв.). ( вернуться)
11. Писцы святого духа – то есть авторы книг Ветхого и Нового завета. ( вернуться)
12. Смысл: "Движители, то есть ангелы, управляющие движением небесных сфер (Р., II, 129 и
прим.), в чем и выражается их подлинное совершенство, были бы долгое время лишены этого совершенства, если бы созданы были задолго до небес". ( вернуться)
13. Смысл: "Теперь ты знаешь, где, когда и как сотворены ангелы: где – "над миром" (ст. 32),
то есть в Эмпирее; когда – одновременно со вселенной (ст. 37–45); как – в виде "чистого деянья" (ст. 33)". ( вернуться)
14. Смысл: "Часть бесплотных духов, восставшая против бога и свергнутая с небес, привела в
смятенье то, в чем для стихий опора, то есть Землю, в недра которой она была низринута". ( вернуться)
15. Тот, кто пред тобой предстал – то есть Люцифер. ( вернуться)
16. Отъятые виденья – то есть забывшиеся представления. ( вернуться)
17. В одном – и срама больше и вины – то есть в том, что некоторые и сами не верят своим
рассказам. ( вернуться)
18. Воздают любовью – на небесах. ( вернуться)
19. Лапо и Биндо (уменьшительные от Якопо и Ильдебрандо) – распространеннейшие имена во
Флоренции времен Данте. ( вернуться)
20. Куколь пыжится – то есть капюшон проповедника вздувается от самодовольства. ( вернуться)
21. Птенец – дьявол. ( вернуться)
22. Так кормит плут Антоньеву свинью – у ног святого Антония изображалась свинья, символ
побежденного им дьявола, и монахи антонианского ордена на собираемые подаяния откармливали монастырских свиней, которых суеверные люди очень почитали.
Смысл слов Беатриче: "Церковники, платя деньгу поддельную свою, то есть торгуя индульгенциями, откармливают не только своих свиней, но и многих людей, которые
грязней намного, чем свиньи: самих себя, своих любовниц и приятелей". ( вернуться)
23. И в самом откровеньи Даниила – смысл: "Слова пророка Даниила о "тьмах тем" ангелов не
означают какого-либо точного числа". ( вернуться)
24. Смысл: "Если час шестой, то есть полдень, пылает от нас примерно за шесть тысяч миль,
что составляет немногим более четверти земной окружности (которую наука времен Данте считала равной 20400 милям), то для нас восход солнца наступит приблизительно
через час. В это время земля склоняет свою тень почти что к плоскости (то есть ось конической земной тени, склоняясь, приближается к плоскости горизонта),
а небес, для нас глубинных, сень (восьмое, звездное небо Птолемеевой системы, единственное видимое) становится такой бледной, что свет наименее ярких звезд
уже не достигает этой ступени (то есть Земли)". ( вернуться)
25. Служанка солнца – то есть утренняя заря. ( вернуться)
26. От славы к славе – то есть от звезды к звезде. ( вернуться)
27. Празднество – см. Р., XXVIII; XXIX, 9. ( вернуться)
28. Трагед иль комик – то есть автор трагедий или комедий, в средневековом значении этих
терминов (см. прим. А., XVI, 128). ( вернуться)
29. Из наибольшей области телесной – то есть из девятой небесной сферы
(Перводвигателя), самого крупного из вещественных тел. ( вернуться)
30. В чистейший свет небесный – то есть в Эмпирей, десятое, уже невещественное небо,
лучезарную обитель бога, ангелов и блаженных душ. ( вернуться)
31. И ту, и эту рать – то есть ангелов и блаженные души. ( вернуться)
32. И так свечу готовит для огня – то есть как бы обжигая свечу предварительно, чтобы она
ярче зажглась. ( вернуться)
33. Но надо этих струй испить сначала – то есть: "ты должен пристально всмотреться в эту
сияющую реку, чтобы приготовиться к зрелищу, которое утолит твою великую жажду "постигнуть то, что пред тобой предстало" (ст. 71). ( вернуться)
34. Лишь смутные предвестья правды их – то, что сейчас представляется Данте как река, искры и
цветы, вскоре окажется иным: река – кругообразным озером света, сердцевиной райской розы, ареной небесного амфитеатра; берега – его ступенями; цветы – блаженными
душами, восседающими на них; искры – летающими ангелами (Р., XXXI, 4–18). ( вернуться)
35. Как только влаги этой испила каемка век – то есть: "Как только
я вгляделся в сияющую реку". ( вернуться)
36. Оба воинства небес – см. прим. 44. ( вернуться)
37. Есть горний свет – смысл: "Эмпирей озарен невещественным светом, который позволяет
творениям созерцать божество. Этот свет порождается лучом, который падает с высоты на вершину тверди первобежной (то есть девятого неба. Перводвигателя
(см. прим. Р., I, 76–77) и сообщает ей жизнь (движение) и мощь (силу влиять на ниже лежащие небеса). Озаряя вершину Перводвигателя, он образует круг гораздо больший,
чем окружность солнца". ( вернуться)
38. Смысл: "Вокруг светоносного круга, превышающего окружность солнца, расположены,
образуя свыше тысячи рядов, ступени амфитеатра, подобного раскрытой розе, и на них восседает в белых одеждах (ст. 129) все, к высотам обретшее возврат, то есть
все те души, которые достигли райского блаженства". ( вернуться)
39. Там близь и даль давать и брать не властны – смысл: "В Эмпирее близь не увеличивает
отчетливости видимых предметов, а даль не уменьшает ее". ( вернуться)
40. В желть вечной розы – то есть в ее желтую сердцевину. ( вернуться)
41. Солнцу вечно вешнему – то есть богу. ( вернуться)
42. И сколь немногих он отныне ждет – эти слова, которыми Данте хочет указать на испорченность
человечества, вместе с тем отражают средневековую веру в близость конца мира. ( вернуться)
43. Арриго – германский император Генрих VII Люксембургский (род. ок. 1275 г.).
Избранный в 1308 г., после смерти Альбрехта Габсбургского (см. прим. Ч., VI, 97), на императорский престол, он предпринял в 1310 г. поход в Италию, с которым
Данте связывал свои политические надежды, видя в Генрихе объединителя Италии и восстановителя всемирной монархии. В 1312 г. Генрих короновался в Риме
императорской короной. Последовавшая затем осада Флоренции кончилась неудачей. В 1313 г., готовясь к походу против Роберта Неаполитанского (1309–1343),
Генрих умер. ( вернуться)
44. И будет вглубь Аланец оттеснен – в дни Генриха VII римским папой будет коварный Климент
V (см. прим. А., XIX, 79–84), который по отношению к императору поведет себя двулично, так что его явный путь будет непохож на сокровенный (Р., XVII, 82–83 и
прим.). Но он переживет Генриха всего на восемь месяцев и канет вниз головой туда, где казнится Симон-волхв, в одну из круглых скважин третьего рва Злых Щелей
(А., XIX, 79–84), оттеснив вглубь Аланца, то есть Бонифация VIII (см. прим. А., XIX, 52), уроженца Аланьи (Ананьи). ( вернуться)
|
| |
|
Мириады светящихся душ.
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам...
Иллюстрации Гюстава Доре к 3-й части «Божественной комедии». Paradise (Рай), 1868 год.
В 1855 году Гюстав Доре (1832-1883) начинает работу над серией иллюстраций к «Божественной комедии» Данте Алигьери, открыв тем самым грандиозный творческий проект
«Шедевры литературы».
|
|
|
| |
|
