Зарубежная литература |
| |
Данте Алигьери
(1265—1321) |
БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ [ 1]
(Перевод М. Лозинского) |
Ад
Чистилище
Рай
РАЙ[2]
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Эмпирей — Райская роза (продолжение)
1 Как белой розой, чей венец раскрылся,
Являлась мне святая рать высот,
С которой агнец кровью обручился;
4 А та, что, рея,[3] видит и поет
Лучи того, кто дух ее влюбляет
И ей такою мощной быть дает,
7 Как войско пчел, которое слетает
К цветам и возвращается потом
Туда, где труд их сладость обретает,
10 Витала низко над большим цветком,
Столь многолистным, и взлетала снова
Туда, где их Любви всевечный дом.
13 Их лица были из огня живого,
Их крылья — золотые, а наряд
Так бел, что снега не найти такого.
16 Внутри цветка они за рядом ряд
Дарили миром и отрадой пыла,
Которые они на крыльях мчат.
19 То, что меж высью и цветком парила
Посереди такая густота,
Ни зрению, ни блеску не вредило;
22 Господня слава всюду разлита
По степени достоинства вселенной,
И от нее не может быть щита.
25 Весь этот град, спокойный и блаженный,
Полн древнею и новою толпой,[4]
Взирал, любя, к одной мете священной.
28 Трехликий свет, ты, что одной звездой
Им в очи блещешь, умиротворяя,
Склони свой взор над нашею грозой!
31 Раз варвары, пришедшие из края,
Где с милым сыном в высях горних стран
Кружит Гелика,[5] день за днем сверкая,
34 Увидев Рим и как он в блеск убран,
Дивились, созерцая величавый
Над миром вознесенный Латеран[6], —
37 То я, из тлена в свет небесной славы,
В мир вечности из времени вступив,
Из стен Фьоренцы в мудрый град и здравый,
40 Какой смущенья испытал прилив!
Душой меж ним и радостью раздвоен,
Я был охотно глух и молчалив.
43 И как паломник, сердцем успокоен,
Осматривает свой обетный храм,
Надеясь рассказать, как он устроен, —
46 Так, в ярком свете дав блуждать очам,
Я озирал ряды ступеней стройных,
То в высоту, то вниз, то по кругам.
49 Я видел много лиц, любви достойных,
Украшенных улыбкой и лучом,
И обликов почтенных и спокойных.
52 Когда мой взор, все обошед кругом,
Воспринял общее строенье Рая,
Внимательней не медля ни на чем,
55 Я обернулся, волей вновь пылая,
И госпожу мою спросить желал
О том, чего не постигал, взирая.
58 Мне встретилось не то, что я искал;
И некий старец[7] в ризе белоснежной
На месте Беатриче мне предстал.
61 Дышали добротою безмятежной
Взор и лицо, и он так ласков был,
Как только может быть родитель нежный.
64 Я тотчас: «Где она?» — его спросил;
И он: «К тебе твоим я послан другом,
Чтоб ты свое желанье завершил.
67 Взглянув на третий ряд под верхним кругом,[8]
Ее увидишь ты, еще светлей,
На троне, ей сужденном по заслугам».
70 Я, не ответив, поднял взоры к ней,
И мне она явилась осененной
Венцом из отражаемых лучей.
73 От области, громами оглашенной,
Так отдален не будет смертный глаз,
На дно морской пучины погруженный,
76 Как я от Беатриче был в тот час;
Но это мне не затмевало взгляда,
И лик ее в сквозной среде не гас.
79 «О госпожа, надежд моих ограда,
Ты, чтобы помощь свыше мне подать,
Оставившая след свой в глубях Ада,
82 Во всем, что я был призван созерцать,
Твоих щедрот и воли благородной
Я признаю и мощь и благодать.
85 Меня из рабства на простор свободный
Они по всем дорогам провели,
Где власть твоя могла быть путеводной.
88 Хранить меня и впредь благоволи,
Дабы мой дух, отныне без порока,
Тебе угодным сбросил тлен земли!»
91 Так я воззвал; с улыбкой, издалека,
Она ко мне свой обратила взгляд;
И вновь — к сиянью Вечного Истока.
94 И старец: «Чтоб свершился без преград
Твой путь, — на то и стал с тобой я рядом,
Как мне и просьба и любовь велят,[9] —
97 Паря глазами, свыкнись с этим садом;
Тогда и луч божественный смелей
Воспримешь ты, к нему взлетая взглядом.
100 Владычица небес, по ком я всей
Горю душой, нам всячески поможет,
Вняв мне, Бернарду, преданному ей».
103 Как тот, кто из Кроации, быть может,
Придя узреть нерукотворный лик,[10]
Старинной жаждой умиленье множит
106 И думает, чуть он пред ним возник:
«Так вот твое подобие какое,
Христе Исусе, господи владык!» —
109 Так я взирал на рвение святое
Того, кто, окруженный миром зла,
Жил, созерцая, в неземном покое.
112 «Сын милости, как эта жизнь светла,
Ты не постигнешь, если к горней сени, —
Так начал он, — не вознесешь чела.
115 Но если взор твой минет все ступени,
Он в высоте, на троне, обретет
Царицу[11] этих верных ей владений».
118 Я поднял взгляд; как утром небосвод
В восточной части, озаренной ало,
Светлей, чем в той, где солнце западет,
121 Так, словно в гору движа из провала
Глаза, я увидал, что часть каймы[12]
Все остальное светом побеждала.
124 И как сильнее пламень там, где мы
Ждем дышло, Фаэтону роковое,[13]
А в обе стороны — все больше тьмы,
127 Так посредине пламя заревое
Та орифламма[14] мирная лила,
А по краям уже не столь живое.
130 И в той средине, распластав крыла, —
Я видел, — сонмы ангелов сияли,
И слава их различною была.
133 Пока они так пели и играли,
Им улыбалась Красота[15], дая
Отраду всем, чьи очи к ней взирали.
136 Будь даже равномощна речь моя
Воображенью, — как она прекрасна,
И смутно молвить не дерзнул бы я.
139 Бернард, когда он увидал, как властно
Сковал мне взор его палящий пыл,[16]
Свои глаза к ней устремил так страстно,
142 Что и мои сильней воспламенил.
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Эмпирей — Райская роза (продолжение)
1 В свою отраду вникший созерцатель
Повел святую речь, чтоб все сполна
Мне пояснить, как мудрый толкователь:
4 «Ту рану[17], что Марией сращена,
И нанесла, и растравила ядом
Прекрасная у ног ее жена.
7 Под ней Рахиль ты обнаружишь взглядом,
Глаза ступенью ниже опустив,
И с ней, как видишь, Беатриче рядом.[18]
10 Вот Сарра[19], вот Ревекка, вот Юдифь,
Вот та, чей правнук[20], обращаясь к богу,
Пел «Miserere»[21], скорбь греха вкусив.
13 Так, от порога нисходя к порогу,
Они идут, как я по лепесткам
Цветок перебираю понемногу.
16 И ниже, от седьмого круга к нам,
Еврейки[22] занимают цепь сидений,
Расчесывая розу пополам.
19 Согласно с тем[23], как вера поколений
Взирала ко Христу, они — как вал,
Разъемлющий священные ступени.
22 Там, где цветок созрел и распластал
Все листья,[24] восседает сонм, который
Пришествия Христова ожидал.
25 Там, где пустые врублены просторы[25]
В строй полукружий, восседают те,
Чьи на Христе пришедшем были взоры.
28 Престол царицы в дивной высоте
И все под ним престолы, как преграда,
Их разделяют по прямой черте.
31 Напротив — Иоанн,[26] вершина ряда,
Всегда святой, пустынник, после мук
Два года пребывавший в недрах Ада;[27]
34 Раздел здесь вверен цепи божьих слуг,
Франциску, Бенедикту, Августину
И прочим, донизу, из круга в круг.[28]
37 Измерь же провидения пучину:
Два взора веры обнимает сад,
И каждый в нем заполнит половину.
40 И знай, что ниже, чем проходит ряд,
Весь склон по высоте делящий ровно,[29]
Не ради собственных заслуг сидят,
43 А по чужим, хотя не безусловно;
Здесь — души тех, кто взнесся к небесам,
Не зная, что — похвально, что — греховно.
46 Ты в этом убедиться можешь сам,
К ним обратив прилежней слух и зренье,
По лицам их и детским голосам.
49 Но ты молчишь, тая недоуменье;
Однако я расторгну узел пут,
Которыми тебя теснит сомненье.
52 Простор державы этой — не приют
Случайному, как ни скорбей, ни жажды,
Ни голода ты не увидишь тут;
55 Затем что все, здесь зримое, однажды
Установил незыблемый закон,
И точно пригнан к пальцу перстень каждый.
58 И всякий в этом множестве племен,
Так рано поспешивших в мир нетленный,
Не sine causa[30] разно наделен.
61 Царь, чья страна полна такой блаженной
И сладостной любви, какой никак
Не мог желать и самый дерзновенный, —
64 Творя сознанья, радостен и благ,
Распределяет милость самовластно;
Мы можем только знать, что это так.
67 И вам из книг священных это ясно,
Где как пример даны два близнеца,
Еще в утробе живших несогласно.[31]
70 Раз цвет волос у милости Творца
Многообразен, с ним в соотношенье
Должно быть и сияние венца.
73 Поэтому на разном возвышенье
Не за дела награда им дана:
Все их различье — в первом озаренье.[32]
76 В первоначальнейшие времена
Душа, еще невинная, бывала
Родительскою верой спасена.
79 Когда времен исполнилось начало,
То мальчиков невинные крыла
Обрезание силой наделяло.
82 Когда же милость миру снизошла,
То, не крестясь крещением Христовым,
Невинность вверх подняться не могла.
85 Теперь взгляни на ту, чей лик с Христовым
Всего сходней; в ее заре твой взгляд
Мощь обретет воззреть к лучам Христовым».
88 И я увидел: дождь таких отрад
Над нею изливала рать святая,
Чьи сонмы в этой высоте парят,
91 Что ни одно из откровений Рая
Так дивно мне не восхищало взор,
Подобье бога так полно являя.
94 И дух любви, низведший этот хор,[33]
Воспев: «Ave, Maria, gratia plena!»,[34] —
Свои крыла пред нею распростер.
97 Все, что гласит святая кантилена,
За ним воспев, еще светлей процвел
Блаженный град, не ведающий тлена.
100 «Святой отец, о ты, что снизошел
Побыть со мной, покинув присужденный
Тебе от века сладостный престол,
103 Кто этот ангел, взором погруженный
В глаза царицы, что слетел сюда,
Любовью, как огнем, воспламененный?»
106 Так, чтоб узнать, я вопросил тогда
Того, чей лик Марией украшаем,
Как солнцем предрассветная звезда.[35]
109 «Насколько дух иль ангел наделяем
Красой и смелостью, он их вместил, —
Мне был ответ. — Того и мы желаем;
112 Ведь он был тот, кто с пальмой поспешил
К владычице, когда наш груз телесный
Господень сын понесть благоволил.
115 Но предприми глазами путь, совместный
С моею речью, обходя со мной
Патрициев империи небесной.
118 Те два, счастливей, чем любой иной,
К Августе[36] приближенные соседи, —
Как бы два корня розы неземной.
121 Левей[37] — источник всех земных наследий,
Тот праотец, чей дерзновенный вкус
Оставил людям привкус горькой снеди;
124 Правее[38] — тот, кем утвержден союз
Христовой церкви, старец, чьей охране
Ключи от розы вверил Иисус.
127 Тот, кто при жизни созерцал заране
Дни тяжкие невесты, чей приход
Гвоздями куплен и копьем страданий, —
130 Сел рядом с ним;[39] а рядом с первым — тот,
Под чьим вожденьем жил, вкушая манну,
Строптивый, черствый и пустой народ.[40]
133 Насупротив Петра ты видишь Анну[41],
Которая глядит в дочерний лик,
Глаз не сводя, хоть и поет «Осанну»;
136 А против старшины домовладык
Сидит Лючия, что тебя спасала,
Когда, свергаясь, ты челом поник.[42]
139 Но мчится время сна,[43] и здесь пристало
Поставить точку, как хороший швей,
Кроящий скупо, если ткани мало;
142 И к Пралюбви[44] возденем взор очей,
Дабы, взирая к ней, ты мог вонзиться,
Насколько можно, в блеск ее лучей.
145 Но чтобы ты, в надежде углубиться,
Стремя крыла, не отдалился вспять,
Нам надлежит о милости молиться,
148 Взывая к той, кто милость может дать;
А ты сопутствуй мне своей любовью,
Чтоб от глагола сердцем не отстать».
151 И, молвив, приступил к молитвословью.
Песнь тридцать третья >>>
Источник: Данте Алигьери. Божественная комедия. Перевод М.Лозинского. – М.: Правда, 1982.
|
|
1. Да́нте Алигье́ри (1265–1321) – итальянский поэт, мыслитель,
богослов, один из основоположников литературного итальянского языка, политический деятель. Создатель «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной»).
По собственному признанию Данте, толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько
Портинари — юной и прекрасной Беатриче. Поэтическим документом этой любви осталась автобиографическая исповедь "Новая Жизнь" ("Vita nuova"),
написанная у свежей могилы возлюбленной, скончавшейся в 1290 году.
«Боже́ственная коме́дия» (итал. La Commedia, позже La Divina Commedia) – поэма, написанная Данте Алигьери в период приблизительно с 1308 по 1321 год и
дающая наиболее широкий синтез средневековой культуры и онтологию мира. Это настоящая средневековая энциклопедия научных, политических, философских, моральных,
богословских знаний.
Поэма делится на три части, или кантики, – «Ад», «Чистилище» и «Рай» – каждая из которых состоит из 33 песен (34 песни в первой части «Ад», как
символ дисгармонии). Вся она написана трёхстрочными строфами с особой схемой рифмовки, так называемыми терцинами. ( вернуться)
2. «Рай», около 1315–1321, эта часть вышла в свет уже после смерти поэта.
В земном раю Данте встречает Беатриче, восседающую на колеснице, запряжённой грифом (аллегория торжествующей церкви); она убеждает Данте покаяться и
возносит его, уже просветлённого, на небеса.
В третьей кантике поэмы Данте странствует по семи сферам рая, опоясывающим землю и соотносимым с семью планетами (согласно принятой тогда Птолемеевой системе):
сферы Луны, Меркурия, Венеры и т. п., за ними расположены сферы неподвижных звёзд, хрустальная сфера и Эмпирей, – бесконечная область, предназначенная для
блаженных, созерцающих Бога, – последняя сфера, дающая жизнь всему сущему. Пролетая по сферам, ведомый Бернардом, Данте видит императора Юстиниана,
знакомящего его с историей Римской империи, учителей веры, мучеников за веру (их сияющие души образуют сверкающий крест); возносясь всё выше и выше,
Данте видит Христа и деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» – местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается
высшей благодати, достигая общения с Творцом. ( вернуться)
3. А та, что, рея – то есть другая небесная рать, ангелы. ( вернуться)
4. Древнею и новою толпой – то есть праведниками Ветхого и Нового завета. ( вернуться)
5. Гелика – созвездие Большой Медведицы, с милым сыном, то есть с созвездием Волопаса (см.
прим. Ч., XXV, 131). ( вернуться)
6. Увидев Рим ... Над миром вознесенный Латеран – один из округов Рима – в смысле: Рим.
Латеранский дворец был резиденцией римских императоров, а затем – пап. ( вернуться)
7. Старец – Бернард Клервоский (ок. 1091–1153), богослов-мистик, принимавший живое участие в
политической жизни своего времени. Данте видел в нем тип "созерцателя" (см. ст. 110–111), и в Эмпирее он является таким же наставником поэта, какою в Земном Раю
была деятельная Мательда. ( вернуться)
8. Взглянув на третий ряд под верхним кругом – исполнив свою миссию
путеводительницы, Беатриче вернулась на свое место в небесном амфитеатре
(А., II, 101; Р., XXXII, 7–9).
9. Как мне и просьба и любовь велят – просьба исходит от Беатриче.
Любовь – может быть понято как любовь Беатриче или же как любовь самого Бернарда. ( вернуться)
10. Нерукотворный лик – образ на куске ткани, считавшийся подлинным
отпечатком лица Христа и хранившийся в соборе св. Петра в Риме. ( вернуться)
11. Царицу – то есть деву Марию. ( вернуться)
12. Часть каймы – то есть часть верхнего ряда амфитеатра. ( вернуться)
13. Дышло, Фаэтону роковое – то есть дышло солнечной колесницы (см.
прим. А., XVII, 106–108). ( вернуться)
14. Орифламма – алая боевая хоругвь французских королей. Здесь мирной
орифламмой названа лучезарная часть верхнего ряда. ( вернуться)
15. Красота – то есть дева Мария. ( вернуться)
16. Его палящий пыл – то есть предмет его обожания. ( вернуться)
17. Ту рану... – смысл: "У ног Марии (Р., XXXI, 115–117), во втором сверху ряду, сидит Ева
(прекрасная жена), которая нанесла человечеству рану первородного греха (нарушив запрет) и растравила ее ядом (соблазнив Адама). Рана эта сращена Марией, родившей
искупителя". ( вернуться)
18. Рахиль – ниже Евы, то есть в третьем сверху ряду, сидит Рахиль (А., II, 101; Ч., XXVII,
104), а по правую руку от нее, в новозаветном полукружии (см. ст. 25–27 и прим. 25-26), – Беатриче. ( вернуться)
19. Вот Сарра... – ниже Рахили сидят в нисходящем порядке ветхозаветные жены.
( вернуться)
20. Та, чей правнук был царь Давид – то есть библейская Руфь. ( вернуться)
21. "Miserere" (лат.) – покаянный псалом: "Помилуй меня". ( вернуться)
22. Еврейки – то есть праведные жены Ветхого завета. ( вернуться)
23. Согласно с тем – то есть: "Сообразно с делением праведников на ветхозаветных, веривших в
грядущего Христа, и новозаветных, веривших в пришедшего Христа". ( вернуться)
24. Там, где цветок созрел и распластал все листья – то есть в левом от Марии полукружии, где
заняты все места. ( вернуться)
25. Там, где пустые врублены просторы – то есть в правом от Марии
полукружии, еще не сплошь заполненном (Р., XXX, 132). ( вернуться)
26. Напротив Марии, по ту сторону арены, сидит Иоанн Креститель. ( вернуться)
27. В недрах Ада – то есть в Лимбе (ср. А., IV, 52–63). ( вернуться)
28. Сидящие ниже Иоанна образуют с этой стороны амфитеатра такой же раздел, как еврейские жены
– напротив. ( вернуться)
29. Ниже, чем проходит ряд, весь склон по высоте делящий ровно – то
есть ниже среднего ряда амфитеатра. ( вернуться)
30. Sine causa (лат.) – без причины. ( вернуться)
31. Два близнеца – библейские Исав и Яков. По библейской легенде, они еще в утробе матери
бились за первородство, и бог, еще до их рождения, Якова возлюбил, а Исава возненавидел. ( вернуться)
32. В первом озаренье – то есть в той первоначальной благодати, которою бог наделяет душу,
создавая ее. ( вернуться)
33. Дух любви, низведший этот хор – то есть архангел Гавриил. ( вернуться)
34. "Ave, Maria, gratia plena!" (лат.) – "Радуйся, благодатная Мария!"
( вернуться)
35. Того, чей лик Марией украшаем – то есть Бернарда, лицо которого светилось красотой в
лучах Марии. ( вернуться)
36. К Августе – то есть к деве Марии. Бернард, говоря об империи небесной и ее патрициях (ст. 117), дает
Марии этот титул римской императрицы. ( вернуться)
37. Левей Марии, первым в ветхозаветном полукружии, сидит Адам. ( вернуться)
38. Правее Марии, первым в новозаветном полукружии, сидит апостол Петр. ( вернуться)
39. Тот, кто при жизни созерцал – то есть апостол Иоанн, автор Апокалипсиса. ( вернуться)
40. Рядом с первым, то есть с Адамом, сидит Моисей. ( вернуться)
41. Анна – мать девы Марии. ( вернуться)
42. Против старшины домовладык, то есть против Адама, сидит Лючия (см. А., II, 97–108; Ч.,
IX, 49–63), "просвещающая благодать". ( вернуться)
43. Но мчится время сна – эти слова означают, по-видимому: "Но истекает время, положенное
тебе для созерцания, словно во сне, небесных тайн". ( вернуться)
44. К Пралюбви – то есть к богу. ( вернуться)
|
| |
|
Мириады светящихся душ.
Так видел я — несчетность блесков мчится
Навстречу нам...
Иллюстрации Гюстава Доре к 3-й части «Божественной комедии». Paradise (Рай), 1868 год.
В 1855 году Гюстав Доре (1832-1883) начинает работу над серией иллюстраций к «Божественной комедии» Данте Алигьери, открыв тем самым грандиозный творческий проект
«Шедевры литературы».
|
|
|
| |
|
